Первые признаки приближения долгожданного предела возможностей Романовой я почувствовал на семнадцатой(!) минуте боя, заметив, что женщина сбила дыхание и толком ничего не видит из-за капелек пота, попадающих в глаза и то и дело слипающихся ресниц. Еще через две Императрица начала задыхаться, но останавливаться и не подумала. На двадцать третьей пропустила удар в диафрагму, сложилась пополам и тут же ринулась в атаку, хотя дышать была не в состоянии. А на двадцать восьмой, очередной раз оказавшись на полу, на смогла встать, поэтому попробовала сбить меня с ног ударом ребра стопы в колено.
Тут я ей подыграл. В смысле, упал, дал ей возможность навалиться сверху и секунд сорок сопротивлялся, не позволяя взять себя на север-юг, удушения в положении лежа на груди и не пуская в гард. А когда Романова окончательно вымоталась, поймал на «распятие» и удерживал в этом удушении до тех пор, пока она не «поплыла». Потом расцепил ноги, выскользнул из-под нее и встревоженно уставился в глаза.
- Я в порядке… - не сразу, но прохрипела она. Потом опустила ресницы, обмякла и написала мне в личку: - «Говорить не в состоянии. Шевелиться тоже. Зато меня отпустило…»
- Синяков я вам наставил – страшно смотреть! – немного успокоившись, виновато вздохнул я и уставился в стену, так как насквозь мокрый топик Императрицы не скрывал практически ничего.
«Плевать: пару-тройку часов в медкапсуле – и буду, как новенькая. Кстати, отнеси меня в ваш медблок, ладно? А то для Татьяны я тяжеловата. И попроси, пожалуйста, Забаву меня осмотреть. На всякий случай…»
- Отнесу. И попрошу… - пообещал я и, не откладывая дело в долгий ящик, поднял ее на руки. А где-то на полпути к дверям получил еще одно сообщение и почувствовал, что меня окончательно отпускает – Романова шутила, а значит, все было более-менее неплохо:
«О-о-о, как я тебя исцарапала!!! Твои девчонки меня убьют, а те горожане, которые увидят твою шею, умрут от зависти. В общем, не знаю, оплакивать свою недолгую жизнь или гордиться тем, что кувыркалась с командиром «Сполохов»!»
- Гордитесь тем, что он носит вас на руках! – предложил я.
«Слышь, Ярик, если ты отказываешься называть нас мамами, может, при личном общении перейдем на «ты» и, заодно, обойдемся без отчеств?»
- Вам некомфортно, когда мы обращаемся к вам на «вы»?
«Дело не в комфорте. Нам хочется чувствовать себя своими . Не взрослыми тетками в компании молодых ребят и девчонок, а равными вам. Причем во всем. Увы, каждый раз, когда мы слышим ваше «вы» или обращение по имени-отчеству, ощущаем себя посторонними, вломившимися на чужой праздник жизни…»
- Боюсь, что так мы начнем путаться… - после недолгих раздумий буркнул я.
«Плевать. Нам это надо !»
Я отодвинул в сторону дверь медблока, подошел к ближайшей открытой медкапсуле, осторожно положил Романову на ложе и коротко кивнул:
- Ладно, убедила…
«И еще одна просьба: твой дядька Фрол – друг Петра, а не наш. Давать ему возможность заглядывать в нашу жизнь слишком глубоко мы с Таней не собираемся. Поэтому лови файл с ключами доступа к нашим «Державам». А ближе к вечеру мы перенесем в отдельные папки все записи, которые хотим сохранить, ты скопируешь их к себе и затрешь все следы их существования…»
Глава 14
Глава 14. Дарья Федосеева.
3 июля 2352 года по ЕГК.
…В связи со «светлым праздником» – днем рождения Лизы – Ярик отменил утреннюю тренировку, так что чисто теоретически мы могли дрыхнуть до потери пульса. На практике без четверти восемь жаворонку-Локи надоело бодрствовать в одиночестве, и он разбудил нас с Забавой. По официальной версии, для того чтобы дать нам возможность поздравить именинницу первыми. Причина была достаточно веской, поэтому ворчать или вредничать мы не решились – вскочили с кровати, в темпе ополоснулись, оделись и причесались, а потом прискакали обратно в спальню, похватали заранее подготовленные подарки и построились у двери в коридор.