Я устала следить за мельтешением этого ненормального минут через десять, так как дергалась вместе с ним каждый раз, когда он, переворачиваясь в воздухе, возносился к потолку, улетал к одной из боковых стен или «ловил» имитатор, кстати, оставляющий очень неслабые синяки. Поэтому прикрыла глаза и сжала челюсти. А еще через четверть часа, услышав его сдавленный стон, поняла, что очередная игла попала по уже имеющейся «ране», и взорвалась:
- Все, хватит, я больше не могу на это смотреть! Скажи, зачем он так уродуется?!
Забава тут же свернула экран в трей, расслабила сжатые кулаки и нехорошо оскалилась:
- Потому, что года два тому назад повелся на очередную манипуляцию уже знакомого тебе Демьяна Егорыча, восемь месяцев убивался, чтобы выполнить данное обещание, а потом счел, что этот мазохизм – лучший способ сбросить напряжение!
Называть тварью одного из самых значимых представителей рода Логачевых, находясь в их поместье, было крайне неразумно, и я выразилась значительно корректнее:
- На мой взгляд, Ярику пора взрослеть.
- Пора… - эхом отозвалась Забава. И, явно обрадованная тем, что увидела в моем взгляде, вскочила с дивана: - Сразу после тренировки он на десять минут заляжет в медкапсулу, чтобы убрать синяки, а потом припрется в парилку. Я всегда греюсь вместе с ним. А ты нам компанию составишь?
…Тот, кто проектировал личную парную Локи, был гением дизайна – в ней все, начиная от деревянной решетки на полу и заканчивая плафонами на потолке, было на своем месте и идеально вписывалось в мое представление понятия «уют». Точно так же восхищало и все остальное – приятный полумрак, сухой и очень комфортный жар, пьянящий аромат хвойной отдушки, чарующее мерцание цифр на терминале управления и так далее. Поэтому, оказавшись внутри этого великолепия, я захотела ощутить шероховатость стены и провела по ней пальцами. А через миг недоуменно выгнула бровь и развернулась к Забаве.
- Не обожжешься, ведь это африканский абаш, порода дерева, некогда произраставшего на Старой Земле… - сообразив, что меня удивило, мягко улыбнулась она. – Обладает самой низкой теплопроводностью, не поддается усадке, деформации и гниению, не рассыхается со временем и подстраивается под температуру человеческого тела, поэтому считается лучшим натуральным материалом для внутренней отделки парилок и саун.
- Здорово! – восхитилась я, прикинула, где должны находиться любимые места этой парочки, постелила полотенце на место, которое просто обязано было оставаться свободным – боковую часть верхней полки – и улеглась поудобнее.
Как ни странно, Забава не легла, а села. На длинной стороне нижней, да еще почти вплотную к дальней стене. Кстати, сделав это не только очень пластично и красиво, но и абсолютно бездумно. Мысленно отметив, что известная поговорка «Кровь не водица» имеет к этой девушке самое прямое отношение, я невольно оглядела ее с ног до головы и практически сразу подобрала предельно точное определение ее внешности – «ладная». Почему именно это? Да потому, что красота Беклемишевой была, если можно так выразиться, «спокойной»: любая отдельно взятая черта, начиная с чуть курносого носика, покрытого едва заметными веснушками, и заканчивая точеными щиколотками, выглядела заурядно. Но «весь комплект», попавшись на глаза хотя бы раз, цеплял за душу и пускал в ней корни!
Пока я занималась… хм… оценкой экстерьера, Даша успела устроиться поудобнее, затем кинула взгляд на терминал управления, авторитетно заявила, что ее любимый мужчина появится в течение пары минут, и закрыла глаза.
Почувствовав, что и это определение ее отношения к Локи использовано предельно серьезно, я слегка зависла, ибо до этого слышала только «братика», «сыночка» и «друга детства». Но когда вспомнила все, что ради гипотетической возможности отомстить наобещала человеку, которого на момент принесения клятвы не знала вообще, мысленно обозвала себя дурой. Ведь кровного родства между этими ребятами не было, а настолько близкая дружба могла запросто перерасти и в любовь.
К моему удивлению, Локи появился в указанном промежутке времени, с ног до головы покрытый основательно пожелтевшими синяками. Открыв стеклянную дверь, ввалился внутрь, с трудом забрался на нижнюю полку, постелил полотенце на верхнюю и рухнул на него плашмя. Затем, не глядя, потрепал Беклемишеву по волосам и безвольно свесил руку вдоль ее тела. А она, явно обрадовавшись мимолетной ласке, вцепилась в широченное запястье, сдвинула его к себе на грудь и принялась бездумно перебирать пальцы.