Докукин пошел красными пятнами и схватился за оружие еще на слове «супруга». Однако я оказался намного быстрее, и его «Мангуст» даже не успел покинуть кобуру. Следующие несколько мгновений Георгий Владимирович смотрел в дула моих «Скорпионов» и решал задачу, в которой не было ни одной «неизвестной». Чисто теоретически он, как дворянин, имел право вызвать на дуэль другого дворянина. Но я был его учеником, несовершеннолетним и… лучшим стрелком школы. Значит, с вероятностью в девяносто девять и девять в периоде процентов его ждала смерть, а в случае победы – потеря лица, причем в глазах всего дворянства Рубежа. Он выбрал третий выход – дал задний ход. В смысле, убрал руку с рукояти игольника и расплылся в гримасе, в которой от улыбки не было ровным счетом ничего:
- Ярослав Викторович, вы меня неправильно поняли! Я не имел в виду ничего плохого, просто не расслышал это конкретное слово. Что касается записи, то если вы считаете, что она нуждается в коррекции, то корректируйте!
- Спасибо за понимание! – учтиво ответил я, убрал оружие и изобразил далеко не самый уважительный поклон на свете.
Следующие четверть часа я работал с записью. Само собой, предварительно перебравшись за самый последний стол в своем ряду и сев так, чтобы виртуальный экран комма не попадал в поле зрения одноклассников и камер СКН. Первым делом создал копию исходного файла. Затем запустил программку, позволяющую обрабатывать трехмерные изображения, выделил фигурку Даши и тщательно определил границы областей, которые считал нужным затереть. После активации соответствующей пиктограммы еще раз просмотрел всю запись от начала до конца и внес несколько мелких исправлений. А когда закончил, пропустил итоговый файл через утилиту, намертво закрепляющую все изменения и не дающую даже гипотетической возможности их откатить. Несмотря на это, отправляя на сервер ДАС кабинета тактики результаты своей работы, чувствовал себя, мягко выражаясь, неважно. Однако терять лицо перед преподавателем и одноклассниками не собирался, поэтому встал, сообщил, что запись готова к демонстрации, и вернулся на свое место.
Георгий Владимирович, все это время рассказывавший о торговых домах Фуджейры-три, занимающихся оптовой скупкой живого товара, быстренько закончил озвучивать текущую мысль, удаленно подключился к терминалу и вывесил изображение перед дальней стеной…
…По большому счету, большую часть разбора ролика Докукин меня хвалил. Очень высоко оценил скорость взлома СКД номера и заявил, что из меня получился бы великолепный специалист комплексного технического контроля; сказал, что я выбрал оптимальный режим развертывания микродронов в первой фазе «операции»; восхитился способу нейтрализации арабов с помощью не самых стандартных подручных средств; отметил оригинальный подход к переноске отрезанных голов и так далее. Более того, демонстрировал отдельные фрагменты записи с десятикратным замедлением по два-три раза, то и дело обращая внимание моих одноклассников на вывешенные им же таймера. Однако все это не радовало от слова «совсем»: я, представлявший реакцию Даши практически на каждую его фразу, с трудом сдерживал бешенство и торопил время.
Увы, оно никуда не спешило, поэтому урок длительностью в сорок пять минут субъективно растянулся на несколько часов. Особенно тяжело дались последние минут восемь, во время которых Докукин смаковал мою стрельбу в движении – невесть в который раз просматривая фрагмент, в котором рука шейха Аббаса перебивалась выстрелом, сделанным из крайне неудобного положения, я боролся с желанием сделать то же самое с рукой преподавателя! В результате хвалебное заключение, основной целью которого, как я понял, было пробудить в моих одноклассниках чувство соперничества, пережил на остатках терпения. А сразу после звонка уставился на преподавателя крайне недобрым взглядом, намекая, что ему пора бы и удалиться. Не знаю, помогло это или нет, но он быстренько свернул запись, скомкано попрощался и вышел из класса. Чем порадовал не только меня – парни, насмотревшиеся моих «подвигов», тут же оказались на ногах и рванули ко мне. Но староста успела первой, благо сидела за соседним столом – перекрыла собой все подступы к единственному проходу между столами и попросила:
- Ярослав, передай, пожалуйста, своей Спутнице, что я перед ней преклоняюсь!
При этом голос она не сдерживала, поэтому класс на миг затих. И тут же взорвался снова – и парни, и девчонки наперебой пытались высказать все, что думали о Дарье. А Витька Неплюев, дождавшийся наступления относительной тишины, выдал фразу, которая частично компенсировала всю нервотрепку этого урока: