И, кажется, Фло имела к этим будущим трудностям самое прямое отношение. Пока я рассказывала о Салли, лицо ее постепенно становилось таким, как небо, когда собирается гроза. И когда я закончила, эта гроза разразилась в полную силу.
Фло редко выходит из себя: я гораздо более вспыльчивая. Но теперь у нее аж искры из глаз сыпались от злости, и на меня обрушился настоящий шквал вопросов. Таких, на которые совершенно не хотелось отвечать.
— У этой Салли что, не все дома? Тебе разве не понятно, что она просто использует тебя? И знаешь, почему? В каком классе Салли? В десятом, да? Сколько ей лет? Пятнадцать, шестнадцать? А с какого возраста можно употреблять алкоголь? А ты не догадываешься, почему она это делает?
— Нет… — растерянно пробормотала я.
Еще никогда я всерьез не сталкивалась с алкоголем. Ведь мне всего одиннадцать. Папая я только однажды видела подвыпившим: он пошатывался и отпускал дурацкие шуточки, над которыми сам же и смеялся громче всех.
А вот Фло досталось. Ее отец Эрик в прошлом был алкоголиком и напивался чуть ли не каждый день. Однажды он набрался так, что забыл дочку в какой-то вонючей пивнушке, причем глубокой ночью. Дело было здесь, в Гамбурге. Фло еще только готовилась пойти в первый класс. После этого Пенелопа выставила Эрика, и Фло долго не виделась с отцом. Он для нее словно умер. Пока я, так сказать, не вернула его к жизни, сделав так, что они встретились. Правда, отец Фло теперь больше не прикасается к спиртному, но сама она от одного упоминания алкоголя встает на дыбы.
— Но ведь Салли не алкоголичка, — сказала я и протянула Снежинке морковку, которую мы принесли с собой.
«Хрум-хрум-хрум!» — морковка исчезла, а козочка благодарно заблеяла. Пятнышко ответила ей из домика. «Хорошо живется козам, — подумала я. — Хрупай себе морковку, чеши рога об загородку и не ломай голову над сложными вопросами».
— Ты сама сказала, что Салли всего пятнадцать, — продолжила я, потому что Фло ничего не ответила. — Может, она сделала всего глоток.
— Но она пила, это факт, — Фло встряхнула волосами. Глаза у нее все еще сверкали, а щеки пылали. — И факт, что она оставила тебя одну с малышом. Без мамы. Повторяю: тебя просто использовали!
— Успокойся, — проворчала я. Сейчас Фло вела себя в точности, как моя мама. Интересно, мама в детстве тоже была такой, как она?
Пятнышко толкнула меня рожками, и я протянула ей морковку.
— Ну что? Вы тоже без нас скучаете? — я погладила Пятнышко по голове и посмотрела на мостик, где мы когда-то сражались между собой. Но все эти сражения были не настоящими, а понарошку. По-детски.
И вдруг я почувствовала, что я уже не ребенок. А кто же? Ведь и взрослой я тоже не была.
Так вегда бывает, когда тебе одиннадцать?
В двенадцать будет по-другому, проще?
Или в тринадцать, в четырнадцать, в пятнадцать?
Цифра «пятнадцать» снова напомнила мне про Салли, и я вздохнула.
— Идем, — сказала я, толкнув подругу в бок. — Поднимемся на мостик.
Мы с разбегу запрыгнули на него, но не удержались и соскочили в разные стороны. Потом схватились за руки и закружились, и кружились, пока не перехватило дух, пока все дурацкие мысли не выветрились из головы…
В понедельник у нас было занятие танцевальной группы. Герр Деммон показал нам несколько новых шагов хип-хопа и сказал, что мы, вероятно, сможем выступить в конце этого полугодия.
— Можно поставить что-нибудь классное, — предложила Иоганна, девочка из восьмого. — Нарядиться зомби и появиться из мглы и тумана, как в клипе Майкла Джексона.
— Зомби — отстой, — заявил парень в бейсболке, чье имя я постоянно забывала. — Лучше что-нибудь вроде джазового танца.
— Или стритданс, как на окраинах Нью-Йорка, — сказал Бенджи, темнокожий паренек из десятого класса.
— Или самбу и рэгги, как их танцуют в Сальвадоре, — вставил Фабио.
Он быстро взглянул на меня и тут же отвернулся. Я тоже отвернулась, потому что тот вечер все испортил. Этот поцелуй у дома… Сейчас Фабио уже не улыбался, как тогда, когда он неожиданно явился в наш ресторан. И я не улыбалась. Из-за этого поцелуя я потеряла Алекса. И дружба с Фабио тоже закончилась. Я сердилась на него, но одновременно мне было его жалко. Все эти чувства так перемешались, так противоречили одно другому, что я была в полной растерянности.
— А что если все перемешать? — спросила Глория. — Немного Бразилии, немного Северной Америки. Юг встречается с севером.
— Борьба!
Я покраснела. Слово вырвалось само собой!