— А теперь, сынок, расскажи нам, что это за чудные дела творятся? — обратился он к Богдану. — Кто ты есть на самом деле?
Молодой человек улыбнулся:
— Тот же, кто и был — обычный студент. Не знаю, как так вышло, но у меня появилась связь с этим островом. И он дает мне силу. Внутри поднимается какая-то волна, от самых пяток до кончиков волос — и я могу управлять всем, что тут есть живого, кроме мутантов. Так появились и пчелы — но тогда я еще не понял что к чему.
— Ну а раньше, еще до Акрида, было с тобой такое? — нетерпеливо спросила Варна.
Богдан покачал головой.
— Никогда, — уверенно ответил он. — Даже здесь это случилось далеко не сразу — иначе мы бы уже давно достали королеву. И, самое главное, спасли бы Марка…
— Получается, что у двух предыдущих отрядов такой силы не было? — спросил Ден.
— Не было, — отозвалась Варна. — Никому еще до Богдана не удавалось пробудить мощь земли акридской.
— Тогда зачем было их посылать? — прищурился Костя.
— Может этим извергам из братства не всё известно наперед, — предположила колдунья, — вот и отправляют отряды наобум. Сложно сказать.
— А мы тогда зачем нужны? Если сила только у одного Богдана? — с возмущением спросила Сашка. — Как массовка? — она прижала руки к пылающим щекам и замолчала, уставившись в костер.
— В одиночку этот юноша здесь бы не выжил, поэтому ему нужен отряд. Вот и весь сказ, — подытожила Варна.
— Успокойся, Сандра, — Гавран поднялся и встал позади девушки, положив руки ей на плечи. — Мать Варна права. Богдан избран для особой цели, а все остальные, — он обвел взглядом северян, — лишь волею случая заброшены на Акрид. Чтобы помогать. А почему дар не проявился раньше? Тут все просто — любому делу надо учиться. Младенец, родившись, не начинает тут же говорить, и даже звериный детеныш не сразу выходит на охоту. Так и этот юноша. Ему нужно было время, чтобы встать на ноги, почувствовать свою силу. Такое мое разумение.
— Ну а ты сам, Богдан, что думаешь? — пытливо спросила Сашка, Богдан немного помолчал, отрешенно глядя в сторону.
— Я слышал у себя в голове голос бабушки, — медленно произнес он. — И во время прилета пчел, и сегодня на лестнице. Понятно, что это была не она, но кто-то говорил ее голосом. Может даже сам остров. Он сказал: «Все хорошо, просто делай то, что ты должен», — Богдан откинул со лба длинную прядь волос и устало продолжил. — Когда мы только прибыли сюда, я ничего особенного не чувствовал. Только в опасные моменты замечал какое-то покалывание в пальцах, но думал, что это из-за стресса.
— А ведь ты единственный из нас, кого не кусали ни змеи, ни другие твари, — заметил Костик, воскрешая в памяти события последних дней. — На тебе же вообще ни царапины, только ногу один раз подвернул.
— Так и есть, — кивнул Богдан, — но мне казалось, это просто везение…
Ночь прошла спокойно. Денис по привычке принял перед сном чудесное зелье Гаврана, и спокойно проспал до тех пор, пока не пришла его очередь дежурить у костра. Гавран долго кряхтел и кашлял, но и ему удалось отдохнуть несколько часов.
Баско, вызвавшийся охранять лагерь первым, никак не мог усидеть на месте. Он ходил туда-сюда от лестницы до поляны, проверяя все ли в порядке, не притаился ли где невидимый враг. И даже когда настало время смены караула, мужчина долго не мог успокоиться, то и дело вскакивая и обходя кругом место ночевки. Остальные спали без задних ног, истощив за день все свои силы.
Наступило утро, ясное приветливое солнце разогнало мрак над скалами, придав их суровому облику мирный и безмятежный вид. В ветвях невысокого раскидистого дерева, рядом с которым похоронили Марка, залилась радостной трелью звонкоголосая птица. Богдан пришедший сюда проститься с другом перед последним походом, вздрогнул от неожиданности.
— Ну и чему ты радуешься? — парень не заметил, как произнес это вслух. — Понимала бы еще что-нибудь.
Он обреченно махнул рукой.
— А она все понимает, Богдаша, — раздался за его спиной скрипучий голос.
Богдан обернулся, украдкой вытирая слезы.
— Она поет для тебя дружок, — продолжала Варна, приглаживая перья своей взъерошенной вороне. — Чтобы ты знал — душе Марка в мире ином спокойно и хорошо, и он хочет, чтобы ты не корил себя и не печалился о нем. Это добрая песня. Песня жизни.
— Да откуда бы ей знать как ему там? — возразил парень.
Варна улыбнулась: