Когда два французских офицера бежали из Трнавы, то с помощью своих трнавских друзей они отправились по своему первоначальному маршруту, то есть в Венгрию. А причиной этого были слухи, дошедшие и до Трнавы: слухи о том, что их арестуют, и более того — даже казнят для устрашения, чтоб другим неповадно было.
Но в Венгрии им так же, как и в Словакии, не повезло. Обе попытки перейти румынскую, а позднее хорватскую границу закончились неудачно. В довершение всего их интернировали. Но с помощью военной миссии при вишистском посольстве в Будапеште и ее начальника Галье им удалось скрыться. Вспоминая Словакию, они сожалели, что бежали в Венгрию, тем более что один из них, поручик де ла Ронсьер, оставил там свое сердце. Даму его сердца звали Лидуша, она изучала французский язык, они познакомились в Трнаве, дружба перешла в любовь. Он написал ей раз, второй, получил ответ. А потом, спустя почти год, попросил о помощи — они хотели бы вернуться в Словакию. Венгрии угрожала оккупация, и теперь решалась судьба не только их двоих; в стране находились сотни французов — кто томился в лагерях, кто работал на заводах и фабриках. И многие из них хотели попасть туда, откуда год назад бежали два офицера.
Об их намерениях узнали группы Сопротивления в Братиславе и связались с французами. Студентке Лидуше — поскольку она знала французский, имела опыт подпольной работы, а также учитывая ее отношения с де ла Ронсьером — поручили отправиться в Венгрию, найти французов и выполнить следующее задание: сообщить им названия мест, выбранных для перехода границы, и пароли, с которыми им следовало явиться к надежным людям; еще она должна была передать им карты местности.
Чтоб выполнить это нелегкое задание, нужна была решительность и смелость. Но девушке их было не занимать: карты она зашила под подкладку пальто, нашла в Будапеште де Ланнурьена и передала ему все, как ей велели. А когда вернулась из Венгрии, ей поручили отвезти Стокласе в Середь фальшивые документы: французов надо было снабдить ими сразу же после перехода границы.
Первая группа — офицеры де Ланнурьен, де ла Ронсьер, Пупе и Томази — приехала в Братиславу на поезде, потому что у них были паспорта, которыми их обеспечила миссия Галье и словацкое посольство. На станции их встретила Лидуша и отвела в гостиницу «Татра». На следующий день с помощью двух других подпольщиков она проводила их до Мартина, а де ла Ронсьер вернулся в Венгрию: ему поручили переправлять французов из Будапешта к словацкой границе. К несчастью, в первый же раз его ранил венгерский патруль, и прошел слух, что он мертв. На самом деле его перевезли в тюремную больницу, в Комарно, и до самого конца войны он томился в немецких концлагерях, но остался жив.
Организация тем не менее продолжала выполнять свою задачу.
Местом перехода границы теперь служила Середь, тот самый городок, где два года назад жандармский патруль задержал двух французских офицеров.
Потому я и приехал сюда второй раз.
В первый раз мне порекомендовали обратиться в трнавский архив.
А вот чем закончится второй визит, если пекарь по фамилии Стокласа, единственное связующее звено, мертв?
— А Штибрани? Штефан, рабочий с сахарного завода? Его вы не помните? — спрашиваю я, найдя в блокноте следующее имя в надежде, что смерть Стокласы все же не оборвала нить.
— Как же не помнить. Его тоже казнили. Как и Стокласу.
— А Шевечека?
— Теодора? Учителя?
— Да, Теодора, — проверяю я для верности в блокноте.
— И он погиб. Он был в том же транспорте.
Во власти недоброго предчувствия я было решил прекратить расспросы, но все же не выдерживаю:
— А Рыбанич? Ян. Рабочий.
— И он. Все они погибли. Но если вам нужен Стокласа… Его у нас все хорошо знали, — говорит незнакомец. — Здесь, в правой половине дома, насколько я помню, была мастерская портного Гала. Теперь он живет там, где был старый пивоваренный завод. Уж он-то мог бы порассказать вам о Стокласе сколько захотите.
И я, выйдя из спасительной тени, окунаюсь в июльский зной. Тащусь через раскаленный, пышущий жаром город. Если б не страстное желание добраться до истины и не чувство долга — я бы тотчас помчался к реке, где резвится детвора, и бросился в воду. Но я хочу, я должен найти портного Гала, а потому бреду по улицам.
Когда-то здесь, на Ваге, был конечный пункт сплава леса с гор. Здесь плоты разбирали, лес продавали, перевозили на возах в Вену и конкой — в Братиславу. Поэтому здесь, на берегах Вага, возникли перевалочные платформы, склады, где хранились доски, деревянная посуда, липтовский сыр, кисуцкая капуста — эти дары словацких гор. А в корчмах, которые выросли в большом количестве, как грибы после дождя, пропивались заработки.