— Я еще утром на работе ударилась, — смиренно «призналась» я, на несколько секунд якобы виновато опуская взгляд на свои сцепленные пальцы. Соседка по палате разочарованно вздохнула, откинулась на подушку и продолжила щелкать по клавиатуре ноутбука, полностью потеряв интерес к моей личности. Думаю, настоящая правда ей понравилась бы гораздо больше.
— И как это ты ударилась, интересно? — всё ещё не слишком доверчиво переспросил папа, понемногу успокаиваясь. Медсестра подошла ко мне и снова начала устанавливать капельницу под аккомпанемент моего попискивания. Впрочем, это самое попискивание было направлено именно на отца с целью разжалобить его и заставить пожалеть свою бедную маленькую доченьку.
— Полезла на верхнюю полку за дешевым LG — на них последнее время спрос совершенно пропал, поэтому Иринка их подальше специально засунула. А там балка под потолком очень низко находится, вот об нее и голову раскроила.
А теперь направить честный взгляд на папу и… вуаля!
— Эх, глупый ты мой ребенок, — вздохнул он, обнимая меня и поглаживая по голове. Я торжествующе улыбнулась, уткнувшись лицом в плечо. К щенячьим нежностям он склонен не был, поэтому подобное проявление чувств было крайне редким. Я же то и дело висла на его шее, вызывая у него незлобное умилительное раздражение.
— Папочка, — подлизалась я, — ты же отпустишь Мишу, да? Он не виноват, а ты его за решетку засунул…
— Отпущу, отпущу, — со вздохом отмахнулся отец.
Я снова улыбнулась, думая о том, что как все-таки полезно иметь собственные рычаги давления на родственников и… врождённый талант к вранью. Это у меня от мамочки.
Егору Арабскому было принципиально плевать на всех. Он настолько часто забывал своих новых знакомых, что спустя какое-то время выработал у себя привычку игнорировать ненужную для него информацию. Зачем запоминать чьё-то там имя, если оно ему не пригодится в будущем? Только вот в отличие от имен сотен своих сотрудников, работающих на разных точках, имена по-настоящему важных людей, которые могли ему помочь в дальнейшем, Егор помнил всегда.
Одним из таких людей был Куницын Валерий. В девяностые года его сложно было назвать толстым коротышкой — это был до невозможности юркий мужчина, который мог проскользнуть туда, куда другим людям путь был заказан. Он участвовал во всех «стрелках» в своей области, причем всегда на разных сторонах: Валерий был не только умным, но еще и крайне подлым человеком, у которого не было ни семьи, ни друзей. Однажды ему помог определиться несовершеннолетний мальчишка, по глупости оказавшийся в самом центре разборок: ему захотелось пойти к конкурентам вместе со своим отцом, что он и сделал, не спросив ни у кого на это разрешения.
За что и поплатился, лично увидев, как в его отца выстрелили в упор.
Куницын никогда не был сентиментальным человеком, но, увидев рыдающего парня, быстро переметнулся на сторону противников. И так и остался вместе с ними, оплатив дорогостоящую операцию для чудом выжившего мужчины, так и оставшегося инвалидом на всю жизнь. Просто не мог не остаться — кто-то должен был помогать сломавшемуся ребенку, который с того дня не пропускал ни одну разборку. За несколько лет Егор стал известен в криминальных кругах, как один из самых опасных и хладнокровных… бандитов. Что тут скрывать, именно таким он и был. Это позже его стали называть гордым словом «бизнесмен», а вот раньше это называлось совершенно по-другому.
Спустя какое-то время пора лихих девяностых официально закончилась и, казалось бы, можно было забыть о тяжелых временах… Но главные приключения только начинались.
— Да, позвони Подтихову, пусть по своим каналам поспрашивает, не начинается ли очередная суматоха, — Егор сбросил вызов и, швырнув телефон на заднее сидение, припарковался у салона. Давно не было такого, чтобы он два дня подряд заезжал на одну и ту же точку, но в этот раз ему надо было встретиться с Куницыным, чтобы поделиться своими соображениями по поводу взрыва. Убить его явно не хотели — только припугнуть, но вот зачем это было нужно? Голос звонившего был совершенно незнакомым, но ему ясно дали понять, что говорить ему не рекомендуется.
«Советую вам молчать, Егор, иначе документы, находящиеся в вашем «секретном» сейфе за шкафом, канут в Лету»