— Ах ты мразь! — завопил Куницын у меня за спиной, но я не оглядывалась — неслась вперёд со всех ног, как никогда отчаянно желая выжить. Тёмный поворот без единого источника света, ещё один, и вот я уже вылетаю на полной скорости под неожиданно яркий лунный свет среди заброшенного кладбища. Совсем недалеко от дома родителей, я знала это место, и рванула ещё более стремительно, надеясь скрыться хоть где-то. Деревья, большие полуразрушенные памятники, холмы — что угодно, только бы не загнать себя в тупик, только бы продержаться.
Пожалуйста, папа, догадайся связаться с Егором! С вашими возможностями отследить звонок с чьего-либо номера — раз плюнуть. Ты же всегда справлялся с такими штуками, Арабский, чёрт возьми!
Я была уверена: он меня ищет, он всегда искал и всегда находил. Этот раз никак не мог быть исключением; только не сейчас, когда у меня наконец-таки появилась надежда на спокойную и безопасную жизнь. Не теперь, когда я знала, что мать не хотела меня убивать — да, была безумной и больной женщиной, но всё равно сумела пробудить в себе материнский инстинкт в тот момент, когда появилась угроза потерять меня из-за голосов в своей голове и голосов реальных, ведущих её к чему-то ещё более страшному.
Я бежала, цепляясь за ветки, ударяясь об острые углы мрамора, спотыкаясь на неровной дороге. Это кладбище было большим, но и мои возможности были совсем не бесконечными: я выдыхалась.
Резко остановившись за ещё одним склепом, который был гораздо меньше того, что чуть не стал моим смертным одром, я прижалась к стене, тяжёло дыша и стараясь быть как можно тише. Я судорожно прислушалась к окружающим меня звуком и, кажется, даже расслышала голоса где-то неподалёку, но совсем с другой стороны. Обогнали? Быть не может такого…
Я подождала ещё несколько минут, прислушиваясь к тишине с неясным фоновым шелестом то ли ветвей, то ли веток под ногами, затаила дыхание и медленно, совсем аккуратно выглянула из-за угла, готовая в любой момент снова кинуться прочь.
Не успела.
Холодное дуло коснулось моего лба.
Куницын мерзко улыбнулся, тяжело дыша после стремительного бега. Я замерла.
— Я же правда хотел по-хорошему, Марьина. Но раз уж такой вариант тебя не устраивает…
Раздался выстрел.
Эпилог
Стены больницы были привычно холодными и унылыми. Как и в любой больнице, уже с шести утра по коридорам начиналась беготня — медсёстры таскали в палаты капельницы и собирали анализы, первые “жаворонки” начинали бродить по коридорам и заглядывать в палаты, а сидящие на кушетках родственники пациентов ждали, пока с их родным окажут первую помощь.
В этот раз мы с Егором принадлежали к последней категории. Непривычные роли — до этого момента мы всё больше привлекали к себе внимания, оказываясь в центре событий, но в этот раз я была готова с радостью сдать все полномочия.
— Прости, — вдруг произнёс Арабский глухо. С того самого момента, как я увидела его и бросилась навстречу, он ни на секунду не отпускал меня дальше, чем на расстояние шага, и даже не шелохнулся, когда я задремала у него на плече в больнице, сидя на неудобной кушетке рядом с приёмным покоем.
— Тебе не за что извиняться, — мягко произнесла я, касаясь его ладони. Егора и просить не нужно было — он моментально отзывчиво сжав мои пальцы, тут же согревающиеся от его тепла. — Ты не мог добраться с другого конца города по щелчку пальцев, а папа был рядом. И сражался, как герой, — улыбнулась невольно, вспоминая, как ловко он скрутил Вячеслава, который, к слову, не особо сопротивлялся. Мысль об этом заставила помрачнеть — он будто погас после того, как увидел, что Куницын мёртв. Я не знала подробностей его жизни, но отчего-то мне казалось, что теперь Вячеслав остался совершенно один, и у меня не было того ощущения победы, которое бывает, когда главного злодея увозят за решётку. Не потому ли, что он тоже был всего лишь отчаявшейся марионеткой в чужих руках?
— Как он оказался рядом так быстро? — Егор чуть нахмурился, и я снова положила голову на его плечо, тяжело вздыхая. Руку, разумеется, не отпустила.
Вспоминать о прошедшей ночи совершенно не хотелось, и я была рада только тому, что она наконец-таки закончилась, но всё же ответила.
— Мама не вылечилась до конца.
— Что?.. — я почувствовала, как Арабский напрягся. — Как это связано?
Я пожала плечами, неохотно вспоминая слова отца, пока мы ждали оформления трупа — отцу ничего не грозило за тот решающий выстрел, а если и возникли бы какие сложности, то я знала, что у меня неожиданно стало достаточно друзей со связями в необходимых кругах.