Наверное, тогда я в первый раз в жизни впала в депрессию, чуть не подавшись к готам. Как ни странно, меня отговорила от этой затеи именно мама — несмотря на все свои причуды, она понимала, что маленький девятилетний гот — это слишком даже для нашей ненормальной семейки.
Последний раз с Элизой я виделась много-много лет назад: она жила в другом районе города, и мы совершенно не пересекались. Её преданность к готизму оказалась хронической, и сейчас молодая женщина, чей возраст перевалил за третий десяток, всё так же преданно носила черные цвета, изредка посещала кладбища и открыла свой собственный магический салон. Да-да, она даже имела во многих газетах свою собственную рекламную колонку из серии «привороты, отвороты, снятие венца безбрачия, предсказывание будущего от потомственной колдуньи в девятом поколении».
Почему я вспомнила её именно сейчас, находясь в плену у каких-то похитителей, принявших меня за пассию Егора? Да потому что в комнате, в которую меня довольно-таки грубо и бесцеремонно запихнули, сидел её лучший друг детства!
— Рустам? — удивленно вытаращила я глаза. Рыжий длинноволосый парень (хоть я и знала, что ему больше тридцати, выглядел он едва-едва на двадцать) был всё таким же длинным, утончённым и чем-то напоминал эльфа. Он был из той самой породы нестареющих людей, которые всегда выглядят гораздо младше своего возраста. Я помнила, как он вечно таскался хвостиком за Элизой (прямо как я, надо сказать), дарил ей цветы и постоянно откидывался во френдзону. Когда мне было лет восемь, он водил Элизу со мной за компанию на каток и учил стоять на коньках — он только это и умел делать, — а через пару недель уже я учила его кататься рядом с бортиком.
— Рустам, — кивнул он, поднимаясь с кресла и с живым любопытством оглядывая меня. — А ты милашка, определенно… — медленно двинулся он вокруг меня по кругу и подцепил подбородок пальцем. Я пребывала в искреннем недоумении и поэтому даже забыла отдернуться от прикосновения. — Даже непонятно, как Егор на тебя клюнул. Что в тебе особенного, Али-и-иса? — протянул он моё имя, а я запоздало шагнула назад.
Рустам сильно изменился. Несмотря на внешнюю невинность, сейчас я бы ни за что не назвала бы его простым домашним «Русик» — это казалось так же нелепо, как тогда назвать нескладного подростка Рустамом. Неудивительно, что он меня не узнал — наверное, он даже не вспоминал своё прошлое.
— Молчишь? Боишься? — грустно улыбнулся Рустам, неверно расценив моё молчание. — Извини, что напугал тебя, я…
— Я не девушка Егора.
Зеленые глаза демонстративно закатились к потолку, и парень небрежно махнул рукой, отходя от меня и протягивая мне кружку чая, на которую я покосилась несколько подозрительно. В конце концов, он какой-никакой, но похититель — с него станется подсыпать туда чего-нибудь… не самого полезного. Черт возьми, кто бы мог подумать: Русик — похититель! Если бы я рассказала это Элизе, она бы истерически хохотала несколько часов.
— Даже если бы я не видел, как вы миловались на скамеечке, факты говорят за себя — ты живешь у него дома.
— Ты совсем идиот? — не удержалась я от повышения голоса.
«Ты совсем идиот? Русик, Элиза звала на девичник только девочек».
«Ты совсем идиот? Элиза не любит, когда к ней вламываются в душ».
«Ты совсем идиот? Не плачь, Элиза быстро отходит, она простит тебя».
Это была самая частая фраза, которую я говорила ему в детстве, и сейчас она вылетела едва ли не на автоматизме. У меня за спиной раздалось что-то вроде «Оооу» с интонацией «кажется, кого-то сейчас убьют», и Степан вышел из комнаты, оставив меня наедине с Рустамом. Я поздновато поняла, что теперь я уже не маленькая девочка и наказание может быть куда серьезнее мягкого, почти шутливого подзатыльника.
— Любишь рисковать, девочка?
Снова «девочка». Что же у всех за глупая привычка?
— Нет, мальчик, — машинально ляпнула я и прикусила язык. Виновато смотреть в пол я не стала, между делом оглядывая комнату внимательным взглядом. На столе боком ко мне стоял открытый ноутбук, на экране которого была открыта моя фотография с Егором. Я невольно побледнела, сообразив, что за мной следили, и моментально пожалела о том, что ходила рядом с распахнутым окном в одном нижнем белье, наивно подумав, что в лесу меня никто не может увидеть. Собрав мысли в кучу, я медленно заговорила, разглядывая реакцию Рустама: — Егор помогал мне скрываться от моей матери, которая хочет меня убить из-за наследства.
Долго похититель молчать не стал.