Перед сном я по привычке потянулась было к ароматическим свечам, но из-за вставшей перед глазами картины полыхающего дома решила, что обойдусь и без этого. Мама мирно сидела на кухне и тихо смеялась над какой-то комедией, идущей по крохотному скромному телевизору. Им я почти не пользовалась, предпочитая скачивать фильмы и смотреть новости в интернете, но сейчас бесполезная для меня техника пришлась как нельзя кстати. Не думаю, что я бы нашла тему для разговора и вообще смогла бы уснуть, находясь в одной комнате с человеком, уже давно переставшим быть для меня родным.
Утро началось весело. Даже не знаю, что меня раздражало больше — постоянные звонки, которые я не успевала отклонять, или внезапный приход Куницина в квартиру, но именно на своего менеджера я и сорвалась. Распахнула дверь и тут же без всяких приветствий сообщила все, что я думаю о всяких идиотах, решивших не дать мне поспать в такую несусветную рань. Мужчина глупо хлопнул несколько раз ресницами, пораженно пялясь на меня. Ну да, волосы не уложены. Косметики нет. Футболка старая и рваная — так чистая же. Больше ничего, кроме трусов нет? Так кого мне стесняться-то? В общем, говоря русским языком, с утра Марьина Алиса соображала с превеликим трудом.
— Семь часов уже… — как-то сконфуженно произнес Куницын.
Я сложила руки на груди, изображая разъяренную фурию — разве что дым из ушей не шел, хотя ручаться не могу.
— Я даже на работу встаю в восемь! — повысила я голос, стараясь не кричать. Не знаю, что во мне было особенного кроме почти полностью зажившего шрама на шее и россыпи синяков и ссадин по всему телу, но Валерий, кажется, смутился.
— Так семь вечера… — пробормотал он.
Теперь была моя очередь смущаться. Я невольно оглянулась, выглядывая в окно, за которым то ли темнело, то ли светало — так с первого взгляда и не поймёшь.
— Здравствуйте, Валерий Григорьевич, — поспешно попыталась я исправить положение и даже жизнерадостно оскалилась. К счастью, улыбаться я умела вне зависимости от ситуации, и резкий переход настроения на какое-то время сбил менеджера с толку. К сожалению, долго это не продолжалось.
— Алиса Васильевна, и вам доброе… утро, — язвительно произнес он. Я постепенно начала отходить от первоначальной утренней тормознутости и подозрительно прищурила глаза. Куницын еще ни разу не бывал у меня дома — да и как-то незачем ему было тут появляться, — так что же он делает здесь сейчас? В салоне я уже не работаю, зарплату мне выплатили, штрафов получить я не успела, документы с работы мне Арабский лично в руки отдал — узнай об этом Иринка, задушила бы от зависти.
— Егор прислал? — уныло произнесла я, отходя от двери и приглашающе кивая. Мужчина долго ломаться не стал и тут же прошёл в квартиру, аккуратно прикрыв за собой дверь. — Разуйтесь, полы чистые, — буркнула я, проходя на кухню — не в зал же его вести, где постель незаправленная и моя одежда валяется, где попало? Не подумайте, я девушка хозяйственная, а дома у меня обычно царит относительный порядок, но не в… девятнадцать часов утра же. Хорошо хоть выспалась, иначе совсем обидно было бы за бесцельно потраченное время.
Взгляд на остатки ужина в сковороде по ассоциациям привели к воспоминаниям о внезапном появлении мамочки, и я даже заглянула в комнату в поисках родительницы, но в квартире никого, кроме меня и Куницына, не было.
— Арабский попросил привезти тебя, — Валерий примостился на стуле. На моей кухне он смотрелся как-то нелепо и поэтому я сунула ему в руки чашку с пакетиком чая, направившись к чайнику. Может, хоть немного впишется в обстановку.
— А мне позвонить не мог? — хмуро произнесла я, стягивая волосы в пучок на голове и закрепляя его нашедшимися на холодильнике китайскими палочками, оставшимися после похода в суши-бар с моим бывшим ухажером.
— А он звонил, — почему-то радостно произнес Куницын. — Только ты трубку не брала.
— Разве? — невинно улыбнулась я, тайком проверяя отклоненные вызовы. Семь пропущенных от Егора, три от Михана и по одному от папы, Антона и Иринки. А последняя-то чего проснулась?
Пока вода закипала, я успела накинуть на себя халат, чтобы не смущать ни себя, ни Валерия. Честно говоря, ни я, ни он особого стеснения не испытывали, но правила приличия того требовали, а я всегда старалась по возможности их соблюдать, и поэтому сейчас даже расчесалась и закапала в отчего-то покрасневшие глаза капли. Чайник вскипел, две кружки были кровожадно залиты кипятком и оставлены настаиваться.
— Зачем я ему?
— Почём мне знать? — фыркнул Куницын. — Арабский меня в свои дела особо не просвещает.