Кашель был… нехороший. С каждой минутой я все больше косилась на Арабского, замечая и полопавшиеся в глазах капилляры, и тени под глазами, и подрагивающие руки. Сразу стало ясно, что сегодня ночью, в клубе, он был не просто усталым — он болел. Болел — и какого-то чёрта попёрся туда с Карамзиной. Она что, совсем слепая?
Вспомнилось и то, какими горячими были его ладони, когда он коснулся ими меня. Я сначала списала это на то, что замёрзла за то время, пока стояла на улице, но нет — это просто у Егора был жар. Я снова сцепила руки на коленях, когда чуть не дёрнулась к нему, чтобы потрогать лоб. Держи себя в руках, Алиса. Сейчас Арабский действительно зол, и если тебе не дороги собственные пальцы — пожалуйста, лапай на здоровье.
Когда мы приехали, до отбытия оставалось еще десять минут. Саня и Шура рассыпались в благодарностях, пообещали позвонить после приезда, самостоятельно вытащили из багажника сумки и моментально скрылись в дверях вокзала. Мы с Егором остались сидеть на месте в гнетущей тишине.
— Ладно, я тоже пойду на остановку… — пробормотала я, но Арабский схватил меня за ладонь. Мы уставились друг на друга. Я на него — чуть взволнованно, он — устало. Кажется, Егор что-то хотел сказать, но всё-таки молчал, не издавая ни звука, но и не отпуская мою руку. — Егор… — тихо напомнила я о своём присутствии.
— Иди, — произнёс он сипло. Ладонь отпустить, конечно, забыл.
— Иду, — отозвалась я и осталась сидеть на месте, не переставая смотреть на него. Скучала, чего скрывать. Я не так быстро привыкала к людям, но с Егором прожила рядом достаточно долго, чтобы привыкнуть и привязаться.
А ему достаточно было одной ночи, чтобы пустить Карамзину к себе домой.
Выдернув руку, я кивком попрощалась с Арабским и вышла из автомобиля, взглядом выискивая дорогу, ведущую к остановке. На вокзале последний раз я была ещё в детстве и только чисто теоретически знала, в каком направлении мне надо идти. Да и бешено стучащее сердце мешало сейчас адекватно размышлять, вгоняя мысли в вязкий туман.
— Эй, девочка, — окликнул меня вдруг Егор. Я оглянулась, чтобы снова встретиться с ним взглядом. Он распахнул дверь изнутри и криво усмехнулся: — Садись, нечего выёживаться. Куда тебя подвезти — к твоему мужику или к родителям?
— Меня зовут Алиса, — произнесла я, почему-то улыбаясь, и села обратно в машину.
14.2 часть
Первое, что я услышала, когда звон в ушах стих — кашель Егора. Подумалось, что он заболел впервые на моей памяти — помнится, он даже рассказывал, что последняя запись в его медицинской карте датирована ещё школьными годами. Как же он умудрился заболеть с таким железным иммунитетом?..
Я с трудом разлепила глаза. В глаза тут же бросилось целое лобовое стекло. Не разбито — и уже хорошо, значит, никто не проломил его своей головой. Если бы хоть трещина…
Мысли остановились и мигом вылетели из головы. Я резко дёрнулась, чувствуя, как больно впивается ремень в плечо. Кажется, кое-кому гарантирован неплохой синяк. Дрожащие руки отцепили его, откинули в сторону, и только после этого я повернулась к Арабскому. Тот пристегнут не был.
Висок щипало. Когда мы съехали в кювет, меня откинуло в сторону, припечатав о дверь автомобиля, и, судя по всему, именно тогда я потеряла сознание. В голове снова детально воспроизвелась недавняя картинка: я кошусь на Егора, отмечаю его непривычную бледность, а уже спустя полминуты он отключается, вынося машину на встречную. Я пытаюсь выровнять руль, но не успеваю, и мы улетаем с трассы.
— Егор, — я коснулась его плеча. Несколько секунд он не отвечал, но только я успела начать паниковать, как разлепил глаза и посмотрел на меня, чуть щурясь от стекающей по брови крови. — Херово выглядишь, — с облегчением произнесла я. Господи, если бы с ним что-то случилось…
— С тобой не соскучишься, Марьина, — хрипло рассмеялся Егор, а я… Ладно, я никогда не была склонна к импульсивным поступкам. Мне была свойственна относительная сдержанность и расчётливость, но сегодняшний день определенно был исключением, потому что я резко подалась вперед и обняла Егора, пряча от него слёзы. — Алиса…
— Заткнись, Арабский, — всхлипнула я, ощущая, как ладонь скользит по спине и останавливается где-то под лопаткой, еще крепче прижимая к горячему телу. У него определённо жар…
Что-то не давало спокойно поддаться истерике. Крошечная назойливая мысль крутилась в голове, пока я глотала слезы и пыталась снова взять себя в руки, но её никак не получалось поймать. Видимо, Егор уже окончательно смирился с тем, что ему придется успокаивать ревущую девицу, поэтому в его глазах мелькнуло удивление, когда я отстранилась от него с холодной решимостью.