или показав смешанные результаты. - Я бы хотел взглянуть на эти ваши... Бумажки. Если вы не против, мистер Уэйн. - Вообще-то, против, - обаятельно улыбнувшись, ответил Брюс, не дрогнув под взглядом, которым одарил его бизнесмен. - Я понимаю ваше любопытство и заинтересованность, но люди, которые достали для меня эту информацию, оказали мне услугу. На самом деле, они проделали большую работу, которую для вас должны были проделать ваши... юристы. Обыкновенно, так и делалось. В любом серьезном предприятии, имеющим дело с большими деньгами, существовали люди, занимавшиеся сведением концов в воду. Уэйн Энтерпрайзез не занимался нелегальщиной, но не был исключением. Проверка счетов, оплошностей, лазеек, по которым конкуренты и власти могли докопаться до бизнеса и утопить компанию в штрафах, долгах и судебных тяжбах. Тяжелая, кропотливая и нервная работа, не прощающая ошибок. Высокооплачиваемая, в свою очередь, что заставляло некоторых менее опытных бизнесменов экономить на специалистах. Даггетт к таким едва ли относился, и причина, по которой информация попала в руки Брюса, заключалась, по-видимому, в двух пунктах. Пункт первый, его люди начали халтурить или, отъевшись и обнаглев, перестали опасаться, что к ним станут прикапываться. Пункт второй, профессионализм Авесты - едва ли люди Даггетта рассчитывали, что им придется столкнуться с профи федерального уровня. - Поэтому я передам документы в руки Регины, чтобы, как представитель компании, она могла ознакомиться с причиной моих волнений и решить, насколько в этом свете сотрудничество с Даггетт Индастриз выгодно для Уэйн Энтерпрайзез, - он протянул папку и бумаги женщине, и та приняла их, чуть помешкав и с явной неохотой, словно он протягивал ей раскаленный предмет. - Я прошу прощения, но кое-что всплыло, это срочно, и мне очень жаль, но я должен бежать, - он поднялся из-за стола, доставая из кармана мобильный телефон и демонстрируя его собранию, словно вещественное доказательство. Рука Регина легла ему на плечо. - Брюс, вам в самом деле лучше присутствовать, - она слегка понизила голос. Он знал, что бросает их в достаточно конфликтной ситуации с хищником в загоне, но то, что ждало его внизу было важнее, и он не сомневался, что его люди сумеют справиться с одним единственным безоружным бизнесменом. - Мне правда жаль, но я должен бежать, Регина. Я прошу прощения. Здесь все, - он кивнул на папку в ее руках. Она едва слышно вздохнула и убрала руку с его плеча, чуть заметно качая головой. - Брюс, нам с вами нужно будет поговорить. - Конечно, - он кивнул, рассеянно. - Когда будет минута. Она со скепсисом посмотрела на него и побежденно опустилась на собственный стул. - Прошу прощения, - он поправил галстук и поспешил к двери. - Изящный уход со сцены, Уэйн, - голос Даггетта раскатился по комнате, отскакивая от стен. - Кинуть потенциальному партнеру перчатку в лицо и оставить своих подчиненных разбираться с последствиями. Вы в самом деле надеетесь удержать в своих руках что-то столь грандиозное, как Уэйн Энтерпрайзез? Однажды вы уже потеряли компанию, нет? Боюсь, как бы это не случилось снова. Брюс обернулся, стоя на пороге. У него не было времени препираться. Они еще встретятся, но уже не как два бизнесмена. Сердце резко кольнуло, и, отяжелев, оно ухнуло куда-то вниз. ...Но и не как преступник и настигшее его правосудие. На его лицо легла тень, он до боли сжал ручку двери. - Я это учту, спасибо, - он кивнул Регине и вышел за дверь. - То, что произошло сегодня... Ничего похожего раньше не было. Ни до его выписки, ни после... Того, что случилось с ним на свободе. - И по-вашему я спровоцировал это поведение. - Брюс, ваш первый и единственный неполный день в Аркхэме закончился тем, что вы вдвоем начали бунт. - Джон начал бунт, - поправил он. - Джон, который до встречи с вами был образцовым пациентом и не проявлял агрессии по отношению к персоналу и другим больным. Брюсу стоило больших усилий сдержаться и промолчать. Не проявлял агрессии по отношению к другим... Он многое помнил смутно из времени, проведенного в Аркхэме. Многое, но не те звуки, с которыми Джон избил тех двоих. Сдавленные крики боли и приглушенные резкие удары. Неподвижные тела на полу. Свежая кровь на батарее. Брюс не хотел думать, не хотел знать, было ли это единичным случаем. Легкость и готовность, с которыми Джон рассек щеку Зсазса... ... Заточка, из неоткуда появившаяся у него в руке. ... Лом, занесенный над головой детектива Буллока. ... Загнанный по рукоятку в живот Уоллер нож. Он мотнул головой. - Я уже говорил, я не просил его об этом, доктор, я пытался это остановить! - Брюс, пожалуйста, - Леланд говорила спокойно, но он видел, как она раздражена. - Вы покидаете Аркхэм, и он несколько месяцев бредит вами, прежде чем его состояние стабилизируется, и он приходит в норму. В норму, Брюс. Понимаете? Когда он покинул стены этого заведения, он был здоров. - Здоров? - Злость сжимала ему кулаки. - Док, я не знаю, по каким критериям вы решаете, кто из ваших пациентов здоров, но мне начинает казаться, что в вашей системе присутствует что-то очень, очень неправильное. Молчание. - Вы осознаете, что то... состояние, в котором находится Джон, не поддается лечению, Брюс? Он моргнул, внутри клокочущим клубком ярости поднимался протест. Он в это не верил. Отказывался верить. Любой недуг можно исцелить. - Во всяком случае, я в это не верю. И я работала с ним много лет. Это нельзя исцелить, - он едва не вздрогнул. - Нельзя прогнать. От этого нельзя сбежать. Это можно только стабилизировать - и этим мы занимаемся в Аркхэме, работая с такими пациентами, как Джон. Давая им шанс на жизнь. Нормальную жизнь, насколько это для них возможно. А не... это, - она махнула рукой на серые стены кабинета. Он молчал, рассматривая одинокую выпавшую черную ресничку у нее на скуле. -То, что вы... беспокоитесь о нем, это важно, Брюс. Ему это нужно. Особенно сейчас. Чувствовать, что он не один в это мире, чувствовать простую человеческую поддержку. Но то, как вы это делаете... Она вздохнула и покачала головой. - Вы думаете, что знаете, как будет лучше, Брюс, но это не так. И то, что случилось сегодня - наглядный тому пример. - Я не понимаю, вы хотите, чтобы я оказывал ему эту «простую человеческую поддержку» или оставил в покое, док? - Сухо спросил он, раздраженный. - Я хочу, чтобы прежде чем что-то делать, вы советовались со мной, - в тон ему, резко и сухо. - Вы пообещали ему встречу через две недели. - И я получу эту встречу. Она поджала губы. - Ну разумеется. Но если нет, Брюс? Что если нет? - Не существует никаких если. Леланд устало потерла переносицу. - Вы отдаете себе отчет, что существуют причины, по которым врач решает, что для пациента лучше? Он промолчал, ловя себя на том, что барабанит пальцами по поверхности стола, и перестал. - Вы не послушали меня и тогда, когда я говорила, что следует повременить с вашими визитами. - И? - Резко. - Он был счастлив. - Разумеется, он был счастлив, - ее глаза вспыхнули, спина напряглась. - Он одержим вами. - Я думаю «одержим» слишком сильное слово, док. - Если вы и в самом деле знаете его достаточно хорошо, то понимаете, что это не так, Брюс. Видите ли, когда его доставили к нам из госпиталя, он был сильно подавлен. Полученные травмы, медикаменты, эмоциональная опустошенность, депрессия, вызванная возвращением в лечебницу после времени проведенного на свободе... Эта подавленность помогла нам начать стабилизировать его состояние. Понемногу, маленькими шагами, выводить на свет из того темного места, в которое он оказался загнан. Депрессия не располагает к надеждам, поэтому он вел себя достаточно ровно. - Депрессия - это хорошо? - Нет, Брюс. Но помочь человеку, который хочет выйти из депрессии и находится в состоянии относительного спокойном и восприимчивом проще, чем человеку, одержимому маниакальными идеями и не желающему с ними расставаться. - По-вашему он одержим маниакальными идеями? - А по-вашему, Брюс? Понимаете, нам нужно было время. Время, чтобы дать ему прийти в себя после потрясения, которое он пережил. У него хрупкий мозг, Брюс. У вас когда-нибудь были переломы? - Пере... При чем здесь вообще переломы? - Хочу привести пример, - она засучила правый рукав и подняла руку, демонстрируя ее. - Эта рука - здоровая, - она повертела ею, позволяя увидеть с разных сторон, затем засучила рукав на второй и подняла ее, медленно поворачивая. - Эта была сломана. Видите, левая рука имеет излом в месте, где кость срослась неправильно. Совсем незаметный, но, - она опустила рукава. - вы видите разницу. Это случается, если костям не дать время зажить. Происходит смещение, они срастаются не так, как нужно. - При всем уважении, док, я не думаю, что Джон - это кость. - Думайте, что хотите, Брюс, но дело в том, что Джон - пациент лечебницы, и мы его лечим. Вы не предлагаете альтернатив и мешаете работать. Вас бы допустили к нему, но вам нужно было сделать это раньше. Ему было непросто, знаете? Когда он о вас услышал. Он стал беспокойным, резко. - Может, он не был бы таким беспокойным, если бы вы просто позволили мне его навещать. Молчание. - Может быть, - раздраженно. - Но, Брюс, вы не можете требовать от нас вылечить его и при этом не давать нам делать нашу же работу. Карты... Азартные игры, вы получили разрешение, но мы не просто так ограничиваем его. У него даже к книгам нет доступа, потому что мощные препараты, которые он сейчас принимает, сильно воз