в. Этот парень работал здесь раньше. - Сделаю. И, Брюс - я нашел вашего информатора. Уильям Гэт, химик-инженер, занимается разработкой новых технологий по переработке. Десять лет на заводе. Солидный опыт. Начинал лаборантом, подрабатывал обработчиком материалов. Примерный работник, никаких нареканий за десятилетие службы. Вдовец, двое детей. Тихий, неприметный гражданин, проблем с законом никогда не было. - Долги? Проблемы со здоровьем? Семьей? - Пока ничего, Брюс, но я бы не стал ходить далеко в лес за мотивом. Волна увольнений, уменьшение жалования, плачевное состояние завода, угроза окончательного закрытия... Эйс Кемикалс не работает уже две недели, Брюс. И у него два голодных рта. - Сколько лет детям? - Резко спросил Брюс. - Десять и тринадцать. - Вот ведь кретин, - зло бросила Тиффани, и Брюс молчал несколько секунд, борясь с неприятным тяжелым чувством. Прогнав из головы образ ее младшего брата одетого в черное, с зареванным лицом, обращенным в пол взглядом и букетом цветов в маленьких темных ладонях, он произнес: - Эта его попытка обеспечить их может закончиться тем, что он отправится за решетку, а они в детский приют. - Мне это что-то напоминает. - Пакт, - не задумываясь ответил Брюс. - Да, они тоже пытались решить свои проблемы... Окольно и одним махом. Группа людей остановилась у обшарпанной металлической двери, и Брюс подобрался, наклоняясь вперед. Его ладони обрели неприятную влажность. - Тиффани, они у атриума. - Я смотрю прямо на дверь. Они будут у меня как на ладони, Брюс. Не рискуй без надобности, я не упущу их, клянусь. Если надо - подай назад. Помнишь, как ты разбил дрона в... - Да, - сухо прервал ее Брюс. Это было не так давно. Он практиковался управлять аппаратом в закрытом помещении и разбил его в первые пять минут после взлета, врезавшись в стену на большой скорости, когда делал резкий поворот. Дроны Тиффани были быстрее и маневреннее его старых беспилотников, но капризнее в управлении. «Требовали больше тонкости», по ее словам. Он видел, как Тиффани подмывало извести его подколами, и раньше она бы это непременно сделала. Но не теперь. Ему не нужно было снимать очки и поворачиваться, чтобы знать, как опустились ее плечи и что за выражение застыло на лице. Всего полгода - и их отношения кардинально переменились. И Брюс честно не был уверен, в лучшую ли сторону. Для нее он всегда был всего лишь Брюсом - тем, кем он оставался для большей части Готэма, несмотря растущий ореол скандальной славы вокруг своего имени. Репутацию легко разрушить, но его репутация прожигающего свой век на осколках империи отца беспечного плейбоя не желала его оставлять. Несмотря на всплывшую правду об отце, несмотря на Пингвина, несмотря на Аркхэм, несмотря на взрыв в башне, трения с полицией и инцидент на мосту. Люди не хотели отпускать ее. Такой образ их устраивал, идеально вязался с человеком, которому принадлежал. И всего лишь Брюс никогда не являлся в глазах людей авторитетной фигурой, с которой следовало считаться. Его не боялись. Эту ошибку допускали все. Фальконе. Вики Вейл. Освальд. Квинзель. Даггетт. Тиффани. ...Джона он не смог обмануть. Вероятно потому, что сам он, не отличившись от остальных, столь же жестоко просчитался с всего лишь Джоном. «...забудьте о Джоне, он не опасен сам по себе...» Разумеется, она не поверила, когда он признался ей. Он не забыл живой скепсис и выражение сдержанного недоумения в хватких и умных, до боли напоминающих отцовские, глазах. «...Почему ты? Я имею в виду... Без обид, но... Ты всего лишь... Брюс...» Просто Брюс, который потчевал ее историями в гостях у Фоксов. Не знал, как вести себя с ребенком. Спотыкался на словах и смешил ее своей неуклюжестью. Брюс, которого можно было донимать вопросами, пока ей не наскучивали его односложные, сбивчивые ответы. Еще когда она училась в школе ее кругозор был выше чем у него, мужчины почти на десять лет ее старше. У Брюса не было возможности расширять его - Бэтмен отнимал все его время. Узкая специальность, требующая разносторонних, но конкретных знаний. Он не был мастаком подхватывать популярные течения и идти в ногу со временем. Просто Брюс, который ничего из себя не представлял без денег и компании отца. Брюс, у которого в отличие от нее не было собственного дела, за которое его можно было уважать. Возможно, останься его родители живы, у него был бы брат или сестра. Тиффани подарила ему этот опыт. И, как бывает, когда старшие дети слишком мягки и пассивны, чтобы поддержать авторитет, Тиффани выросла, глядя на него сверху вниз. Она любила его, но между ними отсутствовала субординация, которую можно было бы ожидать от людей с их разницей в возрасте и служебной иерархией. Брюс знал, что он, со своей фиктивной должностью главы компании, доставшейся ему от отца, никогда не станет в ее глазах настоящим боссом. А затем, Риддлер случился. Без предупреждения, весь уклад ее привычной жизни был уничтожен. Отца больше не было. Семья оказалась на ней. Мать сохла от горя, у брата начались проблемы с учебой. Уэйн Энтерпрайзез перестал быть символом безопасности. Она впервые убила. Человек, с которым она бок о бок росла и привыкла считать братом оказался связан с людьми, причастными к смерти ее отца. Ей шел всего двадцать второй год. Она никогда не лезла за словом в карман, и слово ее никогда не расходилось с делом. Тиффани всегда была огненным ребенком. Такой она осталась повзрослев. Когда Брюс открылся ей, поздно было что-либо исправлять. Покойники не воскресают, но ему было плевать на Риддлера. «...Риддлер был кошмарным человеком, Брюс, я не думаю, что желать ему смерти - плохо...» Но глядя на Тиффани, он до сих пор не мог поверить, что она это сделала. Только не она. Только не так, хладнокровно и отдавая себе полный отчет. Только не эта энергичная, жизнерадостная девочка, с которой он рос. Только не дочь Люциуса. Что бы тот сказал, если б узнал, что Брюс позволил этому случиться? Он пустил в их дом смерть, а затем допустил, чтобы его дочь стала убийцей. Он знал, что Альфред и Гордон убивали и смогут убить еще. Оба прошли службу. Один работал копом, второй исполнял роль дворецкого сначала у Томаса Уэйна, затем у его сына, избравшего не менее тернистый путь. Но он знал, что никогда, ни при каких обстоятельствах ни один из них не убьет хладнокровно и преднамеренно. Они ненавидели мысль о причинении смерти другому живому существу почти так же, как он сам. С первого взгляда он знал, что Джон - прирожденный убийца, но он был прав - Брюс едва ли мог представить его способным на хладнокровное убийство. Неряшливая работа, сказал Зсазс. Ужас, который Брюс испытывал, наблюдая за брутальной расправой над федералами, не имел ничего общего с тем обмораживающим шоком, который принесло откровение Тиффани. Словно что-то внутри него оборвалось, умерло и погасло навсегда, оставив пустую и холодную нишу. В каком-то смысле они все трое погибли там в тот день, на заводе, Брюс Уэйн, Тиффани Фокс и Джон Доу. Часть их, по крайней мере. Ничто не способно смыть с души вязкую тяжесть преднамеренного убийства, и Брюс не мог отделаться от навязчивого иррационального чувства, что причастен и в ответе за каждую смерть, причиненную этими людьми. В конце концов, все нити тянулись к нему. Тиффани не рассчитывала, что ее причастность раскроется. Она не рассчитывала, что они с Альфредом узнают, не рассчитывала, что Брюс окажется Бэтменом. Что ей придется жить с этим каждый день, смотреть им в глаза. Она не представляла, что это будет так тяжело. Риддлер этого заслуживал, не так ли? Сколько людей вздохнуло с облегчением, когда его не стало? Сколько еще скрипело зубами, жалея, что не они были на месте стрелка, нажавшего на спусковой крючок? Брюс никогда не поверил бы, что однажды увидит в обращенном на него взгляде Тиффани страх, но он был там, прятался в подкорке с той самой роковой ночи. Страх и чувство стыда. Она боялась быть осужденной. Ей не казалось, что она делает что-то неправильное, когда она отправлялась убивать убийцу своего отца. Сильные чувства искажают объективность суждений и восприятие действительности. Но убийство есть убийство, и убийство из мести такого подонка, как Риддлер, не снимало с нее ответственности. Суда не было. Расследование зашло в тупик. Убийца Риддлера до сих пор оставался неназванным, и секрет Тиффани делили между собой, помимо них с Альфредом, два худших человека, которых она только могла вообразить на эти роли. Джокер и Аманда Уоллер. Брюс не мог даже представить себе, каково ей жилось теперь с этой тайной. Он взял ее под свое крыло, упустив тот момент, когда исчез просто Брюс, и его заменил Бэтмен. Тиффани усердно делала вид, что ничего не изменилось, но он видел, чувствовал это в ее взгляде. Страх. Брюс не успел стать ее боссом. Он стал ее наставником, проводником в этом новом темном мире. Тенью нависшего правосудия, которого она так страшилась. Ему не нравились эти новые ощущения. Они убивали то чувство легкости и непринужденности, которое между ними всегда было. Раньше, находясь рядом с ней он мог забыть о своей второй, тайной жизни, окунуться в призрак тех беззаботных ощущений, оставленных в далеком детстве, которые позволяли ему чувствовать себя обычным. Тем, кем считали его окружающие, но не чувствовал он сам. Теперь тень их работы всегда довлела над ними. Не важно, где они находились и что делали, тестировали ли дронов в лаборатории, ужинал