Я, Гнарг, Прохор и Иван Семянчиков пошли на встречу с Тишиным и Гансом, который решил составить ему компанию. Подозреваю, что у него опять какие-то трудности с соплеменниками или появились планы, которые он попросит меня решить. Остальные ушли в гостиницу.
— Вроде бы здесь, — сказал Иван, кивнув на вывеску на немецком, она сообщала, что на первом этаже располагается ресторан. Рядом с двойными стеклянными дверьми, у которых стоял пожилой швейцар, имелась фанерка с надписью, которая гласила, что вход разрешён только немцам и их спутницам.
— Здесь, здесь, — закивал Прохор и вопросительно посмотрел на меня. — Пошли?
— Угу.
— Willkommen, meine Herren Offiziere, — поздоровался с нами швейцар, проворно открыв двери. Судя по акценту, это был местный житель. Ещё одного увидел в гардеробной, куда мы сдали шинели и фуражки.
Внутри было всё без особых изысков. Простые столы с матерчатыми скатертями, деревянные стулья, занавески на окнах, несколько люстр с электрическими лампочками и хрустальными подвесками. В зале между столиков ходили несколько женщин и мужчин в белых фартуках и с подносами в руках. Единственное, что выделялось в ресторане — комнатные растения. Различных цветов в горшках и кадках, на полу, на стенах и на маленьких столиках было очень много.
У стены на круглом столике стоял граммофон, из которого лилась приятная песня на немецком, исполняемая певицей.
За одним из столиков сидели Тишин с Майером, оба в офицерской форме.
— День добрый, герр Киррлис, — первым приветствовал меня штабсинтендант.
— Здравствуй, Киррлис, — следом поздоровался Тишин.
Прочим он кивнул, а немец и вовсе проигнорировал моих спутников.
— Здравствуйте, — ответил я им, опустившись на стул за их столик. Наёмник и оборотни заняли соседний. Он стоял совсем близко, достаточно, чтобы можно было, не повышая голоса, говорить и слушать друг друга. Тем более, что у оборотней слух невероятно острый, им музыка не помешает разобрать даже мой шёпот. — Узнали?
— Да, — подтвердил Алексей. — Я ещё в первый раз все справки по сокровищам навёл. А сейчас получил план здания, график караулов и расположение постов.
— По штабу?
— Тоже… — тут ему пришлось прерваться, так как к нам подошёл официант.
— Добрый день, господа офицеры, что будете заказывать? — спросил он на немецком с резким акцентом.
— Колбаски и пиво всем, — ответил Ганс и вопросительно посмотрел на меня.
— Буду крепкий чёрный кофе.
— Колбаски, два пива и чёрный кофе, — окончательно сформулировал заказ немец.
— Может, что-то заинтересует из нашего меню?
— Не заинтересует, — отмахнулся от предложения Ганс.
— По штабу также всё необходимое у меня имеется, — продолжил Тишин, когда официант отошёл от нашего стола.
Когда он замолчал, я посмотрел на Ганса, сгорающего от нетерпения и волнения, судя по его бушующей ауре.
— Добавишь что-нибудь?
— Добавлю и попрошу, — быстро произнёс он. — У меня есть информация о ещё одном месте, куда свозят предметы культуры и драгоценные вещи по приказу одного из высших руководителей партии. Всё это будет отправлено в мае в Германию. Я сумел узнать, что там много икон, картин, фарфоровых статуэток и поделок из серебра, бронзы и золота. Ещё там много оружия, украшенного драгоценными камнями с золотом.
— Много — это сколько?
— Всё можно поместить в тяжёлый грузовик «мерседес» или в две русские полуторки. Но это не точно, — развёл он руками. — Вполне может быть, что вещей там окажется больше.
— Понятно. А что за просьба?
— Хочу попросить вас воспользоваться своим особым гипнозом, чтобы убедить кое-кого в Минске подписать кое-какие документы для меня, герр Киррлис. После вашей операции в городе поднимется такая суматоха, что некоторые мои дела провалятся. А от них и вам польза будет…
Тут ему пришлось прерваться, так как к нам подошёл официант с подносом. Он поставил перед каждым по большой кружке пива, мне кофе и быстро ушёл. Но уже через пару минут вернулся с тарелками, на которых лежали румяные и дымящиеся тонкие колбаски. Мимоходом обратил внимание, что на тарелках и моей чашке была нанесена немецкая символика.
— Из лучшей телятины, а делал их настоящий повар из берлинского ресторана, — похвалил он их. — Приятного аппетита, господа офицеры.
— Какая именно польза? — поинтересовался я, беря в руку фарфоровую чашку с ароматным напитком, чей запах перебил все прочие вокруг меня.