Он шел вдоль длинной улицы (по всей видимости, центральной). По бокам расположились две аллеи, достаточно лысые, но уже чуточку цветущие, кое-где прослеживались малюсенькие листья и жирные почки. Хотелось чихать от витавшей пыли и копоти, чихать долгие часы. Нос потек, Денис так и норовил высморкаться в край своего мундира, лишь бы не испытывать такие мучения. Ноги болели, не от усталости, а от чего-то иного, то, чего молодой человек еще не мог понять или даже принять. Он знал, что в нем что-то меняется, что-то, что скоро сделает его иным, не таким, каким Денис привык себя считать. Знал, что будет думать не особо долго. День, а может два побродит по этому городу с какой-нибудь мыслью в голове. А потом мыслей не будет. Что будет после — уже не важно. Важно то, что Дениса после этого не станет. Останется лишь тело, шастающее круглыми сутками из одного угла в другое. Еще немного. Нужно еще немного подождать. И настанет свобода. Смутная, непонятная.
Мельком пройдя мимо брошенной машины, одной из сотен, оставленных прямо посреди трассы, он увидел свое отражение. Сначала испугался, даже закричал, отпрянул, но затем присмотрелся, прищурившись, и увидел изменения в своей внешности. Это был кто угодно, но не он. Грязный, изодранный, как старая куртка бездомного старика. Кожа покрыта кровью, даже дождь не сумел смыть эту бардовую корку с щетинистого лица. Мундир смотрелся пережеванным, молодой человек даже снял его и выбросил в сторону, оставшись в одной рубашке, так как настолько грязный предмет одежды вызывал чувство отвращения. Хотя в подобной обстановке даже такая одежда должна казаться вышитой из золота. Рубашка моментально намокла, прилипла к коже, но Денис почему-то стал ощущать себя гораздо лучше, слишком легко, будто с плеч сняли двадцатикилограммовую штангу.
Он не знал, зачем идет куда-то. Все равно в ближайшую вечность ему придется ходить здесь ежедневно. Его укусили. Денис не знал, как назвать этого человека, напавшего на него некоторое время назад. Но молодой человек знал, что этот укус не пройдет бесследно. «Может быть они так размножаются? Кусают друг друга. Думал, что подобное бывает только в фильмах. И ты прекрасно знаешь, что вся эта ситуация — бред. Но зачем им было бы кусать друг друга, если бы это не увеличивало их популяцию? Вряд ли из-за голода. В глазах того мужчины не было голода. Только ярость. Он был зол лишь из-за моего нахождения там», — думал Денис, медленно передвигая ногами. «И там, где я оказался после укуса... Эти люди были там, они кусали обычных, я слышал это, прекрасно слышал. Но почему тот мужчина обратился так быстро? Почему это до сих пор не произошло со мной? Неужели эти укусы не заразны? Тогда как происходит заражение? И происходит ли оно вообще? Вдруг кого-то заразили заранее и теперь просто с помощью них убивают ради какой-то выгоды? Какой-нибудь газ, убивающий психику, который действует не на всех. Зачем ты размышляешь, если ничего не знаешь? Тебе заняться больше нечем? Просто иди. Что-нибудь да найдешь. Где-нибудь впереди что-нибудь да будет. Черт! Почему так тихо?»
Действительно. Было тихо. Как в глубоком подвале частного дома. Даже ветра не наблюдалось, словно эту улицу накрыли невидимым огромным стаканом, а Денис был надоедливой мухой. Никого впереди, ни по бокам. Дома полностью пустые, и некоторые, особенно в этом квартале, не стали жертвами пожара. Горели, в основном, дальние дома, центральная улица же выглядела более-менее целой. Даже светофоры горели, хоть и не все, подмигивали красным, призывали спящие автомобили включить свои фары и поскорее уезжать отсюда.
Денис остановился около крупного внедорожника, дверь которого было вырвана с корнем и валялась рядом, прямо на теле какой-то молодой женщины. Дверь раздавила ее голову, как сырое яйцо, и кашица из свежих мозгов растеклась по мокрому асфальту. Денис присел рядом и безразлично оглядел труп. Почему-то он не испытал ни испуга, ни жалости, лишь депрессивное равнодушие, как если бы молодой человек увидел на земле раздавленного жука. Он обошел тело вокруг и залез рукой в карман пиджака мертвой блондинки, нащупал там разбитый смартфон и вытащил с такой довольной улыбкой, что со стороны наверняка смотрелось бы дико. Нажал на кнопку включения. К счастью, телефон заработал и был не под паролем, что сулило еще большее счастье. Сигнал был дурным, но его оказалось достаточно, чтобы сделать один единственный звонок.
Он знал ее номер наизусть. И не мог объяснить, почему звонит именно ей. Но именно сейчас ему хотелось услышать ее голос, слегка испорченный из-за сигарет, но возбуждающий до потери сознания. Денис даже с улыбкой вспомнил, как они, когда молодому человеку пришлось уехать на несколько дней в Беларусь, занимались сексом по телефону. Это казалось им таким привлекательным, что Денис часто просил ее повторить это, даже если они находились в соседних комнатах. Им не надо было трогать друг друга или себя, хватало просто голоса и слов.