Один раз кто-то схватил его за руку, стал кричать сиплым голоском. Речь была неразборчивой, так как у собеседника отсутствовала нижняя челюсть, а язык свободно свисал и прижимался к кадыку.
— Сп-си, по-луста... — промямлил он и стал врезаться длинными ногтями в локоть молодого человека. — Чел-век, в мас...ке... Он уб-л... всех... Бе...и
Затем он умер, быстро, словно его подстрелили из бесшумной снайперской винтовки. Язык спустился еще ниже и доставал уже до самой ключицы, а из горла посыпались насекомые, вынудившие молодого человека быстро отпрянуть и двинуться дальше. На этот раз ему удалось встать, но это спровоцировало очередное ухудшение зрения. Зеленые глаза бегали из стороны в сторону, выискивали среди расплывчатого окружения знакомые детали. Но ничего, кроме трупов, поблизости не было.
Откуда-то сверху доносился белый свет прожекторов. Денис удивился тому, что не сразу заметил их. Те оказались настолько яркими, что смотреть на них было невозможным, глаза тотчас же слезились, но благо это снижало слепоту, которая, как понял молодой человек, будет уходить и возвращаться еще несколько раз.
— Помогите! Помогите! — пропела женщина около ног. — Спасите моего ребенка. Он там, наверху, с этими людьми. Заберите его у них. Они убьют его. Они убьют его... Прошу вас.
Она схватила Дениса за ногу, слабо потрясла ее, но парень лишь брезгливо оттолкнул женщину от себя, затем мельком взглянул на эту особу и понял, что та являлась цыганкой, чье разноцветное блестящее платье пропиталось кровью и грязью насквозь и сливалось с чернотой этой ночи.
— Нет!!! — крикнули где-то вдали. — Нет! А-а-а! Умоляю! Умоляю! Нет! — крик переходил в истерику, заставлял голосовые связки лопаться, как воздушный шар.
Сирена вновь повторилась, но с большей громкостью и длительностью. Она звучала отовсюду, со всех концов мира, замкнула это место в узкое кольцо. Где-то раздались выстрелы, частые, но быстро растворились в шуме сирены, как в едкой кислоте. Стреляли где-то здесь, совсем близко. Денис инстинктивно пригнулся и вновь упал на колени от полного бессилия. Пришлось снова ползти, забираться вверх по склону, с которого скатывались потоки грязной воды и поредевшие трупы.
«Ар-р-р-р», — чье-то рычание пронзило ненадолго воцарившуюся после ухода сирены тишину. «Ар-р-р», — повторилось снова, но с большей страстью в произношении.
Сначала кричал кто-то один, но затем это «Ар-р» стало доноситься с разных сторон, буквально в нескольких метрах от молодого человека, дышало прямо в ухо. Денис ускорился, стал ползти вверх, как будто его та цыганка вновь схватит за ногу и утянет обратно в эту свалку из мертвецов. Но тело настолько сильно не желало двигаться, что каждый метр стал восприниматься километром и вызывал сильную одышку, которая вынуждала останавливаться, чтобы прийти в себя. Слепота постепенно стала проходить, но не исчезла вовсе, толстая пленка по-прежнему находилась на глазу, царапала белок, как старая линза, вызывала сильнейший зуд.
Свет прожекторов стал больше, значит, Денис выберется из ямы уже совсем скоро, выход непростительно близок. Руки нащупали что-то металлическое, что торчало из земли, и подтянули все тело еще ближе к краю обрыва.
Выстрел, еще один, пуля пролетела так близко, что чуть не коснулась мокрого виска. Денис замер и прижался всем телом к земле. Чьи-то шаги у края обрыва, громкие, как если бы человек ходил в металлических башмаках по железному полу.
— Никто не уйдет! — засмеялся стрелявший. — Никто!
Выстрел повторился и был пущен прямиком в небо. Денис слегка приподнял голову и, снова быстро заморгав, слегка очистил глаза от пленки, что позволило ему на короткий миг разглядеть вооруженного человека.
***
У ног стрелявшего лежало несколько свежих тел. Денис сразу же расслышал в его речи украинский акцент, настолько выраженный, что русские слова из его уст выглядели чересчур негармонично. Мужчина был одет в «кенгуру» синего цвета с капюшоном и истерзанные джинсы, которые с трудом находились в целостном состоянии. На вид обычный парень, вот только обычные парни не убивают людей в таком количестве. Денис посчитал, что тот за эти несколько минут застрелил человек пятнадцать, именно столько выстрелов прозвучало. Среди жертв молодой человек разглядел маленького цыганского ребенка — мальчика с кудрявыми черными волосами. Как только он встретился с остекленевшим взглядом малыша, то с трудом сглотнул, потому что в памяти всплыл безумный взгляд той женщины с позолоченным платком на голове, которая умоляла спасти ее дитя. Теперь Денис видел это дитя перед собой, с пробитой грудью, с застывшим потрясением на исхудавшем испачканном личике. Он ощутил что-то вроде сожаления, но ужас от увиденного подавлял посторонние эмоции, которые в обычное время должны доминировать над остальными, а не располагаться где-то в нижней части тела и не принимать никакого участия в реальности. Остальных жертв разглядеть было трудно, их тела сильно присыпало мокрой землей.