А я про себя думаю, главное, чтобы они распределились в силу и выносливость, а не в Интеллект. А то заговорит ещё моя животинка, мол мало хозяин мне корма даёшь…
В этом мире и не такие чудеса случаются.
Проходит день беспечного ожидания. Степняки расслабленно наблюдали за караваном, который, казалось, совсем вымер и уже не знает, как ему быть.
Работорговцы не беспокоились о том, что их атакуют. Ведь чего опасаться двух десятков игроков?
Их больше практически в четыре раза. Только совсем отчаянный идиот полезет в атаку с подобной разницей в силах.
Да и если у защитников совсем поедет крыша и они сорвутся на работорговцев, то их легко одолеют.
Степняки умели выбивать из сёдел подобных противников.
Всего-то нужно закинуть несколько сетей с грузилами, да и всё на этом.
На земле даже умелый воин уже будет совершенно беспомощен и убить или пленить того уже составит особого труда.
Пара десятков воинов проскакала несколько раз мимо их телег, осыпая стрелами, чтобы добыча не расслаблялась. Пускай заранее трясутся, тем податливее будут после.
Когда начало темнеть, степняки выставили минимальное число наблюдателей и сели к кострам, по кругу пошли бурдюки с ягодной брагой, которую щедро поставлял своей «крыше» Краснодар.
А после, большинство завалилось спать прямо у походных костров.
Если караван и рискнёт сорваться с места, то для начала ему нужно будет расцепить телег и запрячь кабанов, а это время.
Его с лихвой хватит, чтобы степняки приготовились к битве.
Я выглядываю за деревянный борт, осматривая вражеский лагерь через подзорную трубу Мустафы. Естественно, что я взял с собой в поход столь ценный артефакт.
На той стороне горят костры, и едва различимы редкие тени патрульных.
Десятки буйволов стоят в сторонке, стреноженные, что не мешает пастись, но не позволяет животине убежать испугавшись чего-нибудь или из чистого упрямства.
Чтобы оседлать их, понадобится не менее трёх, а то и пяти минут.
Противник явно недооценивает нас. И это к лучшему.
В обычных обстоятельствах наша атака являлась бы актом отчаяния, последней попыткой Давида опрокинуть Голиафа.
Вот только в оригинальной истории гигант всё же пал.
— Все готовы? — поворачиваюсь я к фалангистам
— Так точно, Мой Лорд, — кивает Майор, находящийся в первых рядах. Мышь и Малой рядом с ним повторяют его жест.
Все фалангисты сидят на спинах прокаченных кабанов. Всё же на них рост в уровнях сказался сильнее всего.
Теперь это были совсем не те животинки, на которых катались бывшие байкеры, а могучие и опасные звери. Вот Рыжий удивится, когда увидит своих подопечных…
Клыки стали длиннее и острее, сравнявшись по длине с каким-нибудь кинжалом.
Сам силуэт животных увеличился раза в полтора. Подобно особой породе коней — дэстрие, кабаны теперь действительно могут задавить вражеских игроков, попади они случайно под их копыто. Впору задуматься не просто о тяжёлой кавалерии, но о настоящей рыцарской коннице.
И во главе этого табуна грозно стоит Пётр. Сейчас у меня по спине пробегают мурашки при мысли о том, в кого он может раскачаться.
Пётр на фоне даже своих сородичей вызывает трепет.
Боюсь, что на уровне этак 30–40 он вполне себе может стать по габаритам как небольшой слон. Кто вообще будет в состоянии противостоять столь разрушительной силе?
— Всем приготовиться. Сегодня мы покажем, чего стоим, — обращаюсь я к собравшимся, — Всё или ничего.
— Всё или ничего! — звучит слаженный ответ.
В ночи тихо-тихо расцепляются две телеги. Практически неслышно, совершенно незаметно для взгляда со стороны.
Медленно, неторопливо два борта сдвигаются вовнутрь, формируя небольшой коридор наружу.
Миг, и до того, как неприятель заметит что-то странное, полтора десятка кабанов вырываются на оперативный простор.
Теперь нас не заметить уже невозможно. От топота копыт наших кабанов буквально дрожит земля.
Ещё на подходе наши преследователи вскакивают со своих мест, хватают гарпуны, копья, луки и прочее оружие.
Часть из них бросается к буйволам, чтобы двинуться навстречу.
Однако кабаны несутся так быстро, что оборона не успевает. Несколько сотен метров преодолены меньше чем за минуту.
Безумная скорость, ужасающий натиск и столь же внушающие благоговение фигуры всадников.
Работорговцы не ожидали такого от зажатых в угол спартанцев.