Но чтобы справиться с давлением, я разжигаю в себе злость. Уступить каким-то оборванцам, оседлавшим коров⁈ Никогда.
— Выставляй дозоры, — командую, — дежурить всю ночь. Вы с Малым также спите по очереди, на вас проверка. Если кто из караульных уснёт, скормлю чучелу. Все поняли⁈ — я повышаю голос, и в узком пространстве лагеря слышатся гудение отвечающих солдат. — Остальным спать! Вам нужны силы, чтобы никто из этих мерзавцев не ушёл от нас! Мы ещё понаделаем стейков из их бурёнок!
— А я больше свинину люблю! — выкрикивает кто-то из солдат.
Майор дёргается, чтобы восстановить дисциплину, но я его удерживаю. Сейчас такая легкомысленная бравада куда лучше, чем уныние.
— Пойди расскажи это Петру! — отвечаю фалангисту.
Весь лагерь заливается хохотом.
— Подёргаем бурёнок за вымя! — заявляет высокий плосколицый солдат по имени Радик.
Воины со смешками начинают готовиться к отдыху. Время и силы для отпора ещё есть, но его становится всё меньше.
Тьма поглотила всю равнину. Вдали не видно бесчисленных огней Вавилона, ни стен Спарты или нашего северного форта.
Непроглядная бесконечная тьма, в которой горят огоньки костров наших преследователей.
Схожий пейзаж простирается и где-то внутри меня.
Наше противостояние превращается в поединок нервов
За нами следят и гадают, как мы поступим. Бросимся ли в самоубийственную атаку, или побежим прочь, спасая собственные жизни.
Неприятное ощущение, оказаться на месте добычи, а не охотника. Ожидал ли я нападения? Да, безусловно.
После того как мои соперники рискнули атаковать нас даже в самом Вавилоне, я был уверен, что за его стенами они воспользуются возможностью, чтобы с нами поквитаться.
Но я совершенно точно не ожидал, что их будет так много. Даже вдвое меньшее число противников не составило бы для нас проблемы. Пора начать мыслить другими масштабами.
Даже небольшое преимущество даёт в условиях этого мира мощный толчок к развитию. Хотя разве в земной истории было не так?
Десятилетиями греческие полисы бодались друг с другом, пока не пришёл Шура Македонский, не дал своим пацанам пики подлиннее и прошёлся словно бульдозер по территории сразу нескольких империй.
Чингисхан или первые арабские халифы, также перекроили под себя карту мира, казалось бы не имея для этого никаких особых стартовых условий.
Так и здесь, Вавилон «откормил» себе отряды работорговцев, и те множились, привлечённые сверхприбылями этого занятия.
И всё же, я не думал, что нападение будет совершено так нагло. Ведь другие города торгуют с Вавилоном. Что будет, если они узнают об этом грабеже?
Но ключевая фраза — если узнают?
Если я погибну здесь, то Спарта определённо станет следующей мишенью. Работорговцы допросят пленников, если таковые будут.
Соберут новую армию и обрушатся на неготовое сражаться с ТАКОЙ армадой поселение.
Так что даже героическая гибель — не наш выход. Надо найти какой-то козырь… преимущество, которое позволит нам победить.
— Тревога! — я слышу крики одного из часовых.
Бойцы моментально вскакивают и хватают щиты возле себя
Раздаётся протяжный свист. И дождь из стрел обрушивается на только что спавший лагерь.
Раненных мы укрыли под телегами, тем самым защитив их от смертоносных снарядов. Чего уже нельзя сказать о самих солдатах.
Кто-то да успевает схватиться за щит и укрыть лицо от стрел, а некоторые, замешкавшись, с этим не справляются.
Раздаются крики, появляются первые раненные. Легко, понятное дело, так как наездники стреляют по широкой дуге и издалека, но приятного мало.
На этом атака заканчивается. Никто не пытается штурмовать повозки и не ждёт ответных камней и дротиков. Нападавшие проносятся мимо и скрываются во тьме.
Бах!
В небеса взлетает «люстра». Заброшенный вертикально вверх шар света, запущенный Мышью. Вот только освещает он только вражеские спины и коровьи хвосты.
Потому что цель у всего этого совсем иная — изнурить, не дать нормально выспаться.
Враг поступает хитро. Он не желает снова биться напрямую, но вот заставить падать от изнеможения… А почему бы и нет?
Коварно и столь же рационально. И это значит, что у меня нет трёх дней на раздумье. Они измотают нас быстрее.
И всё же, почему их так много? Я не думал, что рабовладельцы выступают совместно. Это не рационально, при их образе жизни логичнее действовать небольшими отрядами.
Не случайно они пришли с четырёх сторон и даже сейчас остановились четырьмя разными лагерями.