Рядом слышались шаги. Девушке не требовалось оборачиваться, чтобы понять, что это Джулс. Звук его шагов был рядом с ней всё то время, что Эмма была активным Сумеречным Охотником. Его кровь проливалась вместе с её. Он спасал её жизнь, а она — его. Он был частью её как воина.
— Вон там, — услышала Эмма, но она и сама уже видела: темная, сгорбившаяся фигура карабкалась по основе Колеса Обозрения.
Последнее работало, как ни в чем не бывало, и пассажиры в неведении вскрикивали от удовольствия.
Эмма направилась прямиком к Колесу Обозрения, расталкивая очередь. Они с Джулианом нанесли руны Гламура перед тем, как оказаться на пирсе, и теперь были незаметны для глаз Примитивных. Это, однако, не означало, что их присутствие не могли почувствовать. Стоящие в очереди ругались и кричали, когда она наступала им на ноги или толкала кого-то локтем.
Одна из кабинок как раз спускалась, и одна пара — девушка с фиолетовой сладкой ватой в руках и ее долговязый одетый в черное парень — собирались забраться внутрь. Подняв взгляд, Эмма увидела вспышку, когда демон Теутида заскользил вокруг верхушки основания колеса. Выругавшись, Сумеречная Охотница оттолкнула пару, чуть было не сбив их с ног, и запрыгнула в кабинку. Последняя была восьмиугольной, с сиденьями по сторонам и кучей места, чтобы стоять. До Эммы долетели возгласы изумления, когда кабинка поднялась, унося девушку прочь от созданного ею хаоса; долговязый парень и его подруга, которым так и не удалось занять кабинку, кричали на билетщика, а люди в очереди позади кричали друг на друга.
Пол задрожал у Эммы под ногами, когда Джулиан приземлился рядом с ней, раскачивая кабинку. Парень задрал голову:
— Ты его видишь?
Эмма прищурилась. Она была уверена, что видела демона, но теперь он, казалось, испарился. С этого угла Колесо Обозрения казалось беспорядочным калейдоскопом яркого света, вращающихся спиц и выкрашенных в белый металлических ограждений. Две кабинки под ними с Джулианом пустовали: в очереди, должно быть, всё ещё шли разборки.
«Вот и хорошо», — подумала девушка. — «Чем меньше людей на колесе, тем лучше».
— Остановись, — Эмма почувствовала прикосновение Джулиана, когда тот развернул её, взяв за предплечье; все её тело напряглось. — Руны, — коротко сказал её Парабатай, и девушка заметила стило в его руке.
Кабинка всё ещё поднималась. Сумеречная Охотница видела пляж внизу, темную воду, расплескивающуюся на песок, и холмы Палисейдс Парка, возвышающиеся над шоссе под короной из деревьев и зелени.
Звёзды казались бледными, но всё же были видны над яркими огнями пирса. В прикосновении Джулиана не было ни грубости, ни нежности: ничего, кроме клинического отстранения. Он повернул её руку, выводя чернилами руны защиты, скорости, ловкости и улучшенного слуха.
Эмма не находилась ближе этого к своему Парабатаю две недели. Её охватило головокружение и слегка пьянящее чувство. Джулиан немного склонил голову, фокусируясь на задаче, и девушка воспользовалась возможностью рассмотреть его.
Огни колеса стали жёлтыми и янтарными, осыпая его загорелую кожу золотом. Волосы парня красивыми волнами падали на лоб. Она знала, какой мягкой была кожа в уголках его рта, и какими сильными, крепкими и трепещущими казались его плечи под её ладонями. Его ресницы были настолько длинными и толстыми, что, казалось, на них нанесли уголь; какая-то часть Эммы ожидала, что они оставят мелкую чёрную пыль у него на скулах, когда её Парабатай моргал.
Он был прекрасен. И всегда был таким, вот только она слишком поздно заметила. И вот теперь она стояла, опустив руки и чувствуя боль по всему телу от невозможности коснуться его. Она больше никогда не сможет его коснуться.
Джулиан закончил наносить руны и перевернул стило так, что теперь рукоять смотрела на Эмму. Она молча приняла его, и парень отодвинул воротник футболки под экипировочной курткой. Кожа там была на оттенок бледнее загорелой кожи его лица и рук, покрытая многочисленными следами от использованных и выветрившихся рун.
Ей пришлось подойти на шаг ближе, чтобы нанести на него руны. Они расцветали под концом стило: ловкость, ночное зрение. Голова девушки как раз доставала ему до подбородка. Она пристально смотрела на горло Джулиана и увидела, что он тяжело сглотнул.
— Просто скажи мне, — произнёс он. — Просто скажи мне, что он делает тебя счастливой. Что Марк делает тебя счастливой.
Эмма вздёрнула голову. Руны были закончены; её Парабатай забрал стило из её замершей руки. Первый раз за то, что казалось вечностью, его взгляд был устремлен прямо на неё. Глаза Джулиана заполнял тёмно-синий: цвет ночного неба и моря, что заполняли всё пространство вокруг них, пока кабинка поднималась.