И тут на мои вопросы ответов у подруги не нашлось. Кто такие хранительницы? Почему всегда именно старые женщины? Что они хранят? Как они определяют, что девушка является высокородной наследницей? И что происходит потом? Потом—это сразу, а не когда за девушкой приезжает жених. В том, что высокородную всегда забирали с острова, Кайса была уверена.
Нам пока было совершенно нечего делать и мы, естественно, решили проверить себя. Ни на что не надеясь, просто развлекаясь. Жители охотно показали нам дорогу, посмеиваясь вслед. Понятно, каждая женщина острова пыталась, ни у кого не получалось. И данный ритуал давно оброс массой всяких шуточек.
Именно ими нас и сопровождали мальчишки, которые увязались следом. Им же, как и нам, совершенно нечем было заняться. Так, в сопровождении галдящей детворы, мы и прибыл к священному камню. Мальчишки не решились подойти близко, сгрудившись чуть поодаль, но громкость своих разговоров они не убавили, комментируя каждый наш шаг, в их речи проскальзывали даже бранные словечки.
Мы осмотрелись. Камень, как камень, довольно обычный валун. Высотой в метр с небольшим, почти квадратный. На его поверхности виднелись высеченные узоры. А рядом прямо на траве сидела старушка. Ничего примечательного в ней не нашлось, только яркие бусы бросались в глаза. И косичка, заплетенная из жиденьких редких волос. Надо же, да она модница!
—Кто из вас желает попробовать первой?
Она, естественно, знала, почему мы тут оказались. И не желала понапрасну тратить время. Бабуле хотелось поскорее проверить нас и прогнать. Мы нарушали её спокойное уединение. Я подтолкнула вперёд подругу. Потому что мне стало чуть—чуть страшно. А вдруг получится? Этого хотелось и не хотелось одновременно. Я ещё числилась новичком в этом мире и уезжать с острова, не до конца освоившись, не очень хотелось.
—А что надо делать? —поинтересовалась Кайса. —Лечь, встать, сесть? Или просто дотронуться?
—Залезаешь, встаешь в центр. Если хочешь, то можешь лечь, сесть, прыгать, ничего не изменится. А там видно будет. Если ничего не произойдёт, а я в этом уверена, то уступишь место второй. Ну а потом пойдете отсюда и забудете про этот обряд. Никакие повторы ничего не меняют. Пришедшие второй раз никак не караются, а вот в третий раз просто сгорают, в угольки превращаясь.
—Сгорают?
В голосе Кайсы слышался ужас.
—В третий раз, не в первый же. Давай, не теряй время.
—А как залезать-то?
—Ну уж, милая, сама карабкайся, я тебе тут не помощница.
Я помогла подруге забраться на поверхность камня. Она чуть задумалась, и встала в середину узора, закрыв почему—то глаза. Прошло совсем немного времени, но старушка уже сгоняла подругу с камня.
—Всё, всё, можешь спускаться. Никакая ты не высокородная наследница, радуйся и живи спокойно.
Кайса просто спрыгнула с плоской поверхности. Я задумалась над словами старушки. Почему надо радоваться тому, что не получилось? Неужели это опасно? Но мысль ускользнула.
—Давай теперь ты, —старушка указала пальцем в мою сторону. — Пошустрее, эти мальцы уже утомили меня своим шумом. Чем быстрее мы закончим, тем скорее все вы уйдете и наступит тишина.
Я не заставила себя упрашивать, забралась на камень, замерла на краю, рассматривая узор. Потрогала его ладонью, погладила, ощущая тепло нагретого серого валуна. Подумав, легла на камень головой на восток, раскинув руки и уставившись в небо. Мне не было видно, но дежурная старушка приподнялась на цыпочки, внимательно глядя на мои приготовления.
Тут то всё и случилось. Гулко вздрогнула земля, меня словно подбросило высоко в небо, хотя я продолжала лежать на камне. Я увидела весь остров с высоты птичьего полета, нет, я парила намного выше всяких птиц. Получалось, что я, лёжа на камне, смотрела на остров сверху. И одновременно перед моим сознанием стремительно пролетали сотни разных лиц, нескончаемым калейдоскопом, совершенно не откладываясь в сознании. Потом моё второе я стало стремительно взлетать все выше и выше, пока остров не превратился в малюсенькую точку. И опять ощутимо вздрогнула земля.
На этом видение оборвалось. Я ощутила, что лежу на камне и смотрю в синее небо. Только сердце гулко билось в бешеном ритме.