Выйти из транса его заставили два на первый взгляд не связанных между собой события. Громкий звук, похожий на выстрел, и резкий, нечеловеческий крик ужасной женщины. Она отпрянула от него, да так неожиданно, что, обессиленный, Артур рухнул на землю. Последнее, что он увидел, как белая фигура теряет свои очертания, превращаясь в туман. А затем он провалился в мягкую, приятную, обволакивающую темноту
***- Жив?
- Да жив, жив, что с ним станется-то. А вот ее упустили!
Яркий свет лампы, направленной прямо в лицо, заставил Артура поморщиться и открыть глаза, чтобы через мгновение зажмуриться - после всепоглощающей темноты свет ослеплял.
- Гляди, очухался! - произнес мужской голос совсем близко от него.
Лампа тут же была убрана, и вместо нее юноша увидел склонившегося над ним полного человека лет сорока, одетого в медицинский халат. Артур попытался приподняться, чтобы оглядеться, но мужчина тут же уложил его обратно.
- Но-но, рано еще, лежи. Твое счастье, крови немного выпила.
- Кто?
- Да красавица наша, ясное дело!
Артур непонимающе уставился на говорящего, в очередной раз жалея о пропущенных уроках французского в приготовительной школе и колледже.
- Лорелея?
- Кто? - на этот раз не понял его собеседник.
- Раз он жив, то пусть проваливает отсюда, - из темноты выступил второй мужчина.
Когда тот оказался на свету, Артур смог разглядеть и его - невысокий, средних лет, одетый в костюм-тройку, он напоминал какого-нибудь клерка или стряпчего. Но его внимательные черные глаза, строго и жестко глядевшие на Артура, казалось, жили отдельной жизнью на каменном лице.
- Люк, да ты с ума сошел, куда он пойдет! - проворчал первый, однако отступил от кушетки, на которой лежал Артур.
- Зачем он нам здесь? У нас и так работы невпроворот, - тот, кого называли Люк, уселся на стул в углу и задымил папиросой.
- Наверное, я должен идти, - неуверенно произнес Артур.
Он вновь попытался встать - на это раз ему никто не мешал, - но понял, что эта попытка обречена на провал: голова кружилась как после очень, очень веселой пирушки. Однако весельем в этом помещении не пахло - скорее папиросным дымом, старой мебелью и отчего-то чесноком. И душно здесь было, как в аду.
- Значит так, приятель, - обратился к нему наиболее разговорчивый из этих двоих. - Я врач, и покуда я говорю, что ты будешь лежать - значит, ты будешь лежать. И лучше поменьше шевелись, а то твоя рана век не заживет.
Артур дотронулся до повязки на шее.
- А... Джентльмены! - видя, что Люк так и сидит в своем углу, изучая потолок, а доктор, собрав свои склянки, направляется прочь, Артур попытался вновь привлечь их внимание к своей скромной персоне.
- Ну что тебе еще?
- Не хотел бы вас отвлекать...
- Нет, ты посмотри, он еще над нами издевается! - Люк выпустил облако дыма. - Зря мы его спасали, пусть бы девка доделала свое дело, тут бы мы ее и взяли. Свалился же на нашу голову!
- Куда? Простите, сэр, но мой французский не настолько хорош, видите ли, я англичанин.
- А, ну это многое объясняет, - усмехнулся Люк.
- Но все же, джентльмены, объясните для меня, что происходить!
Они переглянулись.
- Слушай, Фабьян, не вколол бы ты ему ту дрянь, от которой сутки спишь, как убитый? Он действует мне на нервы!
Доктор посмотрел на него, как на капризного ребенка, и покачал головой:
- А малый прав. Мы должны ему все рассказать. Он по нашу сторону баррикад, как говорится.
- Почему бы не отправить его восвояси, пусть валит в свой чертов Лондон!
- Ты и сам знаешь, почему. Она не отступит. А нам нужна помощь.
- Ну так - что здесь происходить?! - Артур вновь попытался вскочить с кушетки, на этот раз ему удалось сесть - то есть с помощью доктора принять относительно вертикальное положение.
- В общем, юноша, - как там тебя?
- Артур. Артур Стивенс.
- А это неважно. В общем, хочу тебе сказать, ты попал в серьезную передрягу, - добродушно улыбнулся Фабьян, словно говорил о чем-то совсем несущественном. - Эта твоя 'Лорелея' - та, кого мы преследуем уже несколько лет. Мицци, то есть Мария, Фогель - так ее зовут. Звали, давным-давно.
- И чего вы от нее хотите?
- Убить, - просто сказал Люк.
Он достал из кармана пистолет и разрядил карабин - маленькие пульки заблестели на его ладони.
- Нам это почти удалось сегодня, во всяком случае, мы ее ранили - а такую рану она залечивать будет долго.