— И имя этого командира Брэд Селби?
— Разумеется, нет. Я Орел Клана из штаба и выполняю свое последнее задание. Никто не станет спрашивать моего имени. Завтра я заслужу уход в отставку.
— Должно быть, Люк знает, кто вы такой.
— Люк и старик Гамильтон. Мне здесь нужна пара друзей, чтобы держать меня в курсе дел. — Брэд сел и зевнул, раскрыв рот до ушей. Его сегодняшний визит оказался полезным, и он наслаждался негодованием Дяди Дока, пока излагал свои планы. Но пора подумать и о дисциплине, которую Брэд так жаждал установить. — Моя жена уже должна была бы прийти в себя. Передайте, что я хочу видеть ее.
— Вам больше нечего мне сказать?
— Я и так слишком много сказал. Делайте, что вам велят.
Брэд отдал эту команду, надеясь, что она немедленно будет выполнена. К его досаде, Дядя Док снова заговорил, уже стоя в дверях фойе.
— Полагаю, вы собираетесь убить Саладина?
— Можете на это рассчитывать. Скажу прямо, я не успокоюсь, пока не сделаю этого.
— Не забывайте, что в армии убийство карается повешением.
— Этот бравый майор не сможет повесить безымянного убийцу. Пожалуйста, перестаньте трепаться и скажите Рине, что я жду ее внизу.
Брэд опять прильнул к бутылке, не обращая внимания на то, что у него кружится голова. На лестнице послышались шаги жены. Вскочив на ноги, он предусмотрительно скрылся в тени до того, как она вошла в гостиную: это был чисто оборонительный маневр с целью посмотреть на ее реакцию.
Брэд ожидал увидеть на лице жены слезы или притворный ужас. Взгляд, каким она его одарила, входя в гостиную, можно было назвать воплощением безразличия. «Если бы он только что вернулся с попойки в Атланте — сердито подумал он, — она встретила бы его тем же самым кротким взглядом и гримасой мученицы, которые были ему столь хорошо знакомы».
— Выходи на свет, — сказала она. — Покажи мне, что ты настоящий.
Брэд вступил в пятно света, которое лампа отбрасывала вокруг камина.
— Ты могла бы изобразить хотя бы некоторое удивление, — с горечью сказал он.
— Дядя Док сказал, что вернулся призрак, чтобы терзать нас, — ответила она. — Похоже, ты и в самом деле жив.
— Ты чертовски права, и я жив! — крикнул он. — Я должен доказать это?
— Ты уже доказал.
— Не таким же образом!
Брэд уже заключил ее в грубые объятия. Отпустив жену, он понял, что ее губы не приняли и не отвергли его поцелуй. Они лишь покорились ему.
— Вижу, ничто не изменилось, — заметил он.
— Ты вряд ли ожидал перемен.
— Прости меня, миссис Селби, — сердито сказал он. — Я потерял голову от твоей красоты.
Брэд с презрением отвернулся от нее, а она продолжала рассматривать его с тем же настороженным смирением. Произнося свой фальшивый комплимент, он сообразил, что ошибся. Понятное дело, он должен найти способ, как поставить на место эту норовистую бабу. Это никогда не удастся, если он покажет, сколь глубока его ненависть.
— Не требуй, чтобы я притворялась, — сказала она. — Ты поздновато вспомнил об этом.
— Рина, я вернулся домой. Навсегда. Разве это для тебя ничего не значит?
— Пока тебя здесь не было, дела у меня шли хорошо, — ответила она. — Не желаешь посмотреть? Даже в темноте видно, что я восстановила…
— Селби процветает, — признался он. — Признаю, в этом твои заслуги, ты всегда умела проворачивать дела. Но я также ценю мнения соседей. Разве тебе так трудно понять это?
— Ни в коем случае.
В отличие от него она полностью владела своим голосом. Когда молчание затянулось, Брэд почувствовал, что жена смотрит сквозь него и вовсе не видит его.
— Разве доброе имя мужчины больше ничего не стоит? — сурово спросил он. — Неужели одни деньги имеют значение?
— Брэд, мне было нелегко сохранить твой дом.
— Только не говори, что ты сохранила его для меня. Ты считала меня мертвым. Тебе подвернулся шанс переделать Селби в своем вкусе и ты не упустила его.
— Я снова построила его ради мальчика.
— Твои мотивы меня не интересуют, — сказал он. — Сейчас меня волнует лишь уважение округа. Я должен вернуть его.
— Дядя Док посвятил меня в твои планы.
— Сегодня мы идем в Линкольнвиль, нас будет двести человек. Мы опустошим его так же основательно, как армия Шермана уничтожила наши плантации. Я сам убью этого черного мэра, даже если мне придется зажарить его живьем. Затем мы здесь займемся перестройкой. Ради разнообразия, на сей раз все будет в моем вкусе. Ты успеваешь следить за моей мыслью?