— У тебя нет тела, не так ли? — Я подождала, пока он ответит, но когда он не ответил, я откинулся назад.
— Итак, вы хотите предложить мне сделку по убийству человека, в смерти которого вы даже не уверены? Я сделал паузу.
— Я правильно расслышала? Когда он по-прежнему не ответил мне, я процедила сквозь зубы: — Я больше не скажу тебе ни слова, пока не увижусь со своим адвокатом или ты не отпустишь меня.
— Ты скажешь хоть слово! — крикнул он, заставив меня подпрыгнуть от того, как он отскочил от стен. — Ты скажешь мне, где агент, и поможешь в расследовании. В противном случае я сам прослежу, чтобы вы не покидали эту комнату, пока вам не предъявят обвинение.
Я приподняла брови и пожала плечами. Я закончила говорить. Не только потому, что он говорил из своей задницы, но и потому, что моя губа пульсировала так сильно, что я едва мог это выносить.
Он расхаживал по комнате передо мной, бормоча что-то, как будто я слушала, что он говорит, но это влетало в одно ухо и тут же вылетало обратно из другого. Наконец, по прошествии, как мне показалось, нескольких часов, он вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью, давая мне передохнуть от его непрекращающейся болтовни. Я была уверена, что он думала, что чем больше он будет говорить, тем больше вероятность, что я огрызусь в ответ, но я уже выяснила то, что хотела знать, — причину, по которой они появились в особняке. Они искали одного из своих агентов, и постепенно, по мере того как шло время, я начала собирать воедино фрагменты последних двух недель. Было ли это тем, из-за чего Лоренцо посадил нас в карантин? Я застонала. Конечно, так оно и было.
Дверь распахнулась, и я повернула голову ровно настолько, чтобы увидеть другого агента, стоящего в дверном проеме. Моя спина выпрямилась, когда я узнала его в особняке. Это он пристрелил Лоренцо из пистолета и ухмылялся, пока делал это.
— Пошли, — рявкнул он, придерживая для меня дверь.
Я встал, чувствуя, как мои ноги подкашиваются от положения, в котором я находился бог знает сколько часов, и, спотыкаясь, направилась к нему. Если бы я была где-нибудь в другом месте, я бы выплюнула свои слова и сказала ему все, что я о нем думаю. Но прямо сейчас я чувствовала, что не могу. Я была в ловушке, пытаясь делать то, что мне сказали, чтобы убраться отсюда к чертовой матери.
Он схватил меня за бицепс и снова потащил по лабиринту коридоров, а затем в поле зрения появились лифты. Мы подождали, пока откроются двери, затем вошли внутрь, все это время я пыталась держать свои бурлящие эмоции под контролем. Они везли меня куда-то еще? Другой агент серьезно относился к обвинению меня в убийстве постфактум? Они не могли этого сделать, верно? Верно?
Я не могла контролировать свои мысли, они кружились у меня в голове, ни когда открылись двери лифта, ни когда агент провел меня мимо других агентов на нижнем этаже, ни когда он развернул меня к себе и расстегнул наручники.
— Ты свободна, — сказал он скучающим тоном.
— Я…
Я повернулась, чтобы посмотреть в окна, сквозь которые начинал пробиваться утренний свет.
— Я могу идти?
— Да. Он подошел ближе, возвышаясь надо мной.
— Возможно, на этот раз тебе это сошло с рук, но я буду наблюдать. Он сделал паузу, его лицо покраснело от гнева. — Я буду наблюдать за всеми вами. Ожидая ошибки, которую вы совершите. Его губы изогнулись в улыбке.
— И я буду прямо там, раздавая мусор для наказания, которого ты заслуживаешь.
Я подняла брови, не зная, что на это ответить, поэтому вместо того, чтобы открыть рот, я развернулась, не теряя ни секунды, чтобы убраться отсюда к чертовой матери. Я метнулась к главным дверям, слыша, как смех агента провожает меня.
Прохладный утренний воздух ударил мне в лицо, когда я выбралась наружу. Я провела там всю ночь. Они продержали меня в той комнате по меньшей мере десять часов, но мне показалось, что это не так. Казалось, что пролетели мгновения, а не часы.
Я опустила взгляд на свои запястья, увидев фиолетовые кровоподтеки вокруг них, и вытянул пальцы. Я почувствовала, что руки не мои, когда к ним вернулась чувствительность. Я оглянулась на здание, а затем бросился прочь от него, боясь, что они схватят меня обратно, если я задержусь. Я не была уверена, куда направляюсь, но когда мимо проехало желтое такси со светофором наверху, я протянула руку.
Машину занесло, и я запрыгнула внутрь, запоминая адрес особняка. Я не откинулась назад; я не расслабилась. Я постоянно оборачивалась, уверенная, что кто-нибудь преследует меня. Но дороги были пусты в это утреннее время, над городом витало спокойствие, которого я никогда раньше не видел.