— Прости меня, — сказал Лорим.
Но некому было услышать или ответить, только божья коровка расправила крылышки и улетела в небо. Он поднял мальчика на руки и понес в дом.
========== Часть 13 ==========
Поль стал, как новорожденный. Лорим кормил его, носил в туалет, что не всегда удавалось сделать вовремя, учил ходить. Функции тела восстанавливались быстро. Через месяц он уже бегал, но взгляд оставался пустым. Лорим прокачивал Поля сознанием и другими силами, учил говорить, заставлял делать упражнения. И одним зимним вечером Поль пробудился.
В тот вечер он сидел с Рауки перед камином. Рауки читал сказки. Поль заворожено смотрел в огонь и вдруг его глаза широко раскрылись. Он глубоко вдохнул и глянул на Рауки. Тот ощутил взгляд и посмотрел на мальчика.
— Не бойся, Рауки, твоя Дверь больше не откроется, если ты сам не захочешь этого.
«Вернулся», — подумал Рауки.
— Как ты себя чувствуешь?
— Как Бездна.
— Кто ты?
— Теперь я сын и ученик Лорима.
— Ты думаешь, что сможешь помочь ему?
— Да. Но сначала мне надо съездить в Тигрэ. Баба Риня умерла.
— Откуда ты знаешь?
— Я просто знаю и моим друзьям плохо.
— Ты дождешься Лорима? Он вернется завтра к обеду.
— Нет, — сказал Поль, а потом словно к чему-то прислушался. — Да, дождусь. Пойдем, Рауки, позанимаемся.
Они сделали комплекс упражнений и сели друг напротив друга.
— Когда придет Никитка, не будь с ним холоден, подари хоть немного любви, — Рауки смотрел на Поля и не знал, что сказать. — Скоро узнаешь, способен ли ты быть другом… и родным человеком. Смерть заставит многих сделать выбор и честно посмотреть себе в глаза.
— Ты вернулся другим…
— У нас слишком мало осталось времени…
Лорим пришел около десяти часов. Поль выбежал навстречу.
— Здравствуй, Лорим, — сказал он, подошел и обнял.
От куртки Лорима пахло свежим снегом. Тот сразу все понял и тоже обнял его.
— Я люблю тебя, Лорим, — сказал Поль. — Не смей больше отталкивать меня, я тебе не позволю.
— Не буду, — шепотом ответил Лорим.
У него нестерпимо болело сердце.
— Я отдам тебе свою половину, — сказал Поль, и Лорим, не веря, ощутил, как стихает неизменная боль.
Пустота наполнялась целебным бальзамом. Тепло и сладкая слабость растекались по телу.
— Что ты делаешь? — спросил Лорим, чувствуя, как что-то неведомое раскрывается в нем, освобождая от боли.
— Я люблю тебя.
Глаза Лорима наполнились слезами.
— Ты выворачиваешь мне душу.
— Хватит жить во мраке, хватит закрываться. Еще чуть-чуть.
— Чувствую себя мягкой глиной в теплых детских руках.
— Я умею делать из глины замечательные окарины. Они так чисто звучат.
Лорим улыбнулся.
— Как ты сумел?
— Ты просто очень сильно этого хотел, — произнес Поль и отпустил Лорима.
— Если вы закончили обниматься, то пойдемте пить чай, — сказал появившийся в дверях Рауки. — Мы не завтракали, ждали, когда ты вернешься.
— Привет, Рауки! Да, горячего чаю не помешает.
Они пили чай, улыбались и поглядывали друг на друга блестящими глазами.
— Что происходит в этом доме? — спросил Лорим.
— Мне кажется, в него возвращается жизнь, — сказал Рауки.
— Сердце так легко и вольно бьется, и не болит… невероятно.
— Я сегодня поеду в Тигре, — сказал Поль.
— Зачем?
— Умерла бабушка, у которой я жил. Хочу плеснуть масла в ее последний огонь. И зайду к друзьям. Возможно, я вернусь не один.
Рауки и Лорим переглянулись.
— Хорошо, — сказал Лорим, — места у нас много. Я провожу тебя на вокзал.
— Спасибо.
***
Они вышли за ворота. Белый мир искрился в солнечных лучах. Поль прищурился.
— Какой яркий снег.
— Да. Уже прошел год с тех пор, как ты появился у наших ворот в первый раз.
— Мне кажется, что прошли тысячи лет и десятки жизней.
Поль стал спускаться вниз по тропинке, Лорим шел следом.
— Поль… ты стал для меня очень близким человеком. Все эти дни, пока тебя не было, я хотел быть с тобой. Я заботился о твоем теле и желал, чтобы ты вернулся. Никогда настолько остро не ощущал отсутствия родного человека. Я собирал тебя из памяти и очень радовался, замечая знакомые черты в поведении. Они питали мою надежду на твое возвращение. Мы с Рауки всеми силами старались вернуть тебя. Сам он никогда этого не расскажет. Я укладывал тебя спать рядом с собой, и Рауки тоже приходил. Обнимал тебя, и бывало, тихо плакал. Никогда раньше не видел его плачущим, да еще так горько. Я просил, чтобы он сдерживал себя. А он отвечал, что ты почувствуешь его боль и обязательно вернешься.
— Рауки… А ты, Лорим, плакал?
Лорим улыбнулся.
— Той первой ночью… Твое тело было совсем пустое. Мертвое и живое. Как покинутый дом, с еще тикающими в гулкой тишине часами — сердцем. Душевная мука скрутила меня, а рыдания сотрясали тело. Кто-то новый рождался из моих глубин, он понимал насколько ты мне дорог и я становился им, менялся. Той беспросветной ночью я стал другим. Все, чего достиг, стало неважно. Зачем все, если рядом нет любимого, родного человека? Поглощенный болью и поисками себя, я раньше не думал об этом.
— Значит, теперь ты любишь меня?
— Я всегда любил тебя, Поль, только не осознавал этого со всей ясностью и полнотой, что открылась в ту ночь.
Поль остановился. Они уже спустились с холма, впереди начинался город. Он повернулся, шагнул к Лориму. Тот опустился на колени. Так он стал даже немного ниже Поля. Поль подошел вплотную. Лицом к лицу.
— Если я уйду, — прошептал он, — ты пойдешь за мной в Бездну?
— И даже дальше, — сказал Лорим и поцеловал его. — Не плачь.
— Это от солнца. Лорим, я вижу дорогу…
— Я тоже вижу дорогу от меня к тебе. Впервые сам вижу то, о чем написал. «Вот учитель, вот ученик, между ними дорога. Когда ученик осознает учителя, он становится на его путь, чтобы следовать ему, и только любовь даст силы дойти до конца…» Я дойду до конца… учитель. Ты делаешь меня невероятно счастливым, Поль.
А Поль плакал, плакал от счастья. И вспоминал свои иллюстрации к «Беседам с мастером осознания». На первой, в начале книги, у зеркала, вытянув вперед левую руку и касаясь открытой ладонью стекла, сидел мальчик — ученик. Его отражением был учитель. Их Ладони соприкасались. На второй иллюстрации, в конце книги, перед зеркалом сидел Лорим, а в зеркале отражался мальчик, что стал его учителем. Их ладони по-прежнему соприкасались, а пальцы были переплетены.
«Для учителя нет большего счастья, чем ученик, достигший его мастерства и превзошедший его, ученик, у которого можно учиться».
Так заканчивалась первая в жизни Поля книга Лорима.