Предупреждению капитана я внял, но в общаге к Мишке все равно зашел, уже по инерции, правда. Не агитировать, а так, поплакаться на всеобщее равнодушие под водящееся в холодильнике пивко.
- Лось, ты хороший друг, но посмотри фактам в глаза, - огорошил товарищ, выслушав мое нытье, - Макс принес на аэродром конфеты. Мы с тобой не знаем - зачем, по каким причинам, что им двигало... Но! Есть отравленные ириски. Есть Макс, отдавший ириски летчице. Не надо плодить сущности, с вероятностью девяносто девять и девять, это одни и те же конфеты.
- Да зачем ему?! - сомнения Мишки в нашем общем друге резанули ножом по сердцу.
- Зависть.
- К кому?!
- К тебе. Ты забыл, что Макс недолюбливает одаренных-иксов? Пока ты вел себя в рамках придуманных им ограничений, он твои искры игнорировал. Но стоило тебе начать зарабатывать ими звания и награды, как все вернулось на круги своя.
- Мишка, у нас с ним один и тот же орден!
- Но, как он считает, свой он заслужил умом, а ты свой - всего лишь анализом крови! К тому же в званиях ты всего за год неприлично подрос, и новое по слухам не за горами.
- Рыба, даже если мне после всего дадут майора, то это на долгие годы станет моим потолком! И знаешь, пока что минусы от орлов плюсы не перевешивают! - вспомнил я сегодняшний неудачный диалог у Потеевской.
- Мне-то ты что пытаешься доказать? - невозмутимо отреагировал на мой крик Мишка, - Я тебе ход мыслей Макса пытаюсь разъяснить.
Я бы отмел его слова, списав на ту же зависть, но свои доводы Рыбаков излагал спокойно, с полной убежденностью в их правоте.
- Вспомни, как вы с ним перед отпуском на летучке лаялись! - еще подбросил он дровишек в костер неуверенности.
С Максом мы, бывало, зарубались день через день. Исключительно по работе. Я знал, что хочу, он знал как. Но иногда наши знания вступали в конфликт, и тут мы оба упирались рогами. Мои лосиные часто проигрывали кудымовским, но если кто-то считал, что наши перепалки выливались во взаимные обиды, то глубоко ошибался. Я и сам по себе резкий, просто с годами стал понимать, где это нужно, а где нет. И в силу тех же прожитых лет прекрасно осознавал, что есть области, в которых двадцатипятилетний пацан может дать мне фору. И, не имея возможности ввиду официального возраста Масюниного тела напрямую дружить с Ван-Димычем, ум Макса ценил вдвойне, а на его замашки просто не обращал внимания.
- Хорошо, - успокоился я, окончательно поняв, что Мишка не на моей, точнее, не на Максовой стороне, - Допустим. Завидовал, ревновал, назови как хочешь. Зачем ему так подставляться?
- И все же ты хороший друг, я даже завидую. По-хорошему, разумеется! - грустно произнес бывший сосед (с этого вечера называть его ни другом, ни приятелем, не поворачивался язык), - Где он подставился?! Три человека экипажа мертвы. Твоя четверка уцелела исключительно чудом. Твое везение меня восхищает, если кто и мог выжить в той ситуации, то только ты, мне бы даже в голову не пришло спрыгивать в экзах. Но это же чудо! Одно на миллион! С такими шансами даже в лотерею играть никто не станет! Кто в здравом уме мог учитывать такую вероятность?! Никто! - сам себе ответил Рыбаков, - Наплюй и забудь! Прими как данность, что люди способны на подлости.
- Ладно, засиделся я у тебя, - отставил пустую бутылку, жестом отказываясь от новой, - Пойду, Инна ждет.
- Тушка-то скоро приедет? - для проформы спросил тезка, тоже отодвигая пиво и поднимаясь из-за стола, где мы сидели.
- Дня два-три точно не будет, а там выпустят.
- Инне привет.
- Передам.
Отсутствие шефа затянулось. Уповая на пробивную силу Воронина, я бездействовал, сосредоточившись исключительно на обучении, но ждал его приезда как не знаю кто. Вперед начальника прилетела Тушка. После травм Зайке еще полагался больничный, поэтому мы с ней расстались почти сразу по приезду. У меня рабочий день, а она, прикрываясь своим якобы беспомощным состоянием, выдернула со службы Инну - когда я уходил, девчонки остались шушукаться, лежа на нашей королевских размеров кровати.
И вечером ничто, как говорится, не предвещало...
Оказывается, от любовных страданий помимо рутины имеется еще одно великолепное лекарство - угроза смерти, марафон допросов и встряска, связанная с арестом лучшего друга. В завертевшемся круговороте событий я ни разу не вспомнил свою любовь - не до нее! Возможно, если бы занялся с Инной любовью, угрызения совести меня бы настигли, но как-то у нас обоих настроение не возникало, засыпали в обнимку без малейших поползновений на секс.