- Господи, когда же это закончится! - пробормотала рядовая, вызванная к командиру.
- Оля, всего несколько минут. Я сам летел в том самолете, поэтому для меня это важно!
- Да понимаю я! Просто... Извините, - и дальше она как заученный текст оттарабанила историю того дня, - Ваш товарищ, значится, он как мы приехали, сначала с главной летчицей поговорил. Потом она ушла, пришла другая, второй пилот, стало быть. Нас отправили на выгрузку, приятели ваши рядом крутились, а он с той девушкой, значит, отстал. И вдруг он вроде как вспомнил что-то, чуть ли не по лбу себя хлопнул, и протягивает, значится, ей из кармана кулек с конфетами. А мне так обидно стало: мы, значится, вашу броню ворочали, а конфеты, значится, пожалуйста летчице!
- Что за конфеты?
- Так не меня же угостили! Оранжевые, вроде бы медовый ирис в таких фантиках!
- А сам он нервничал, может тебе что-то подозрительным показалось?
- Так я уже сто раз говорила: он, значится, как будто случайно вспомнил!
- Понятно, - поспрашивав рядовую для проформы еще пару минут, отпустил девушку на законный отдых.
- Узнал, что хотел? - капитан охраны, подтвердив подчиненной мой приказ, обернулся ко мне.
- Узнал.
На протяжении всего разговора эмофон девушки оставался ровным. Она ничего не скрывала, рассказывала точно как видела и запомнила. С маленькой поправочкой - я сам вышел из клана потомственных гипнотизеров, и то, что она помнит, может кардинально отличаться от того, что произошло на самом деле.
- Когда у нее были увольнительные?
- Лось, ты что, подозреваешь ее? - подобрался капитан, готовясь грудью встать на защиту подчиненной, - Так глубоко даже СБ не копало.
- Борис, я отлично знаю, что твоя Кущина говорит правду. СБ в нелепых розыгрышах раньше замечено не было. Но вместе с тем, у меня лучший друг сейчас сидит на Лубянке, обвиняемый то ли в государственной измене, то ли в массовых убийствах и покушениях! Я просто хочу убедиться, что никто не мог повлиять на твою рядовую!
- Ладно, - нехотя согласился капитан после раздумий, - Кому другому бы отказал, но поскольку ты там пострадавшая сторона... Пойдем, покажу журнал.
- Боря, спасибо! Не забуду!
- Спасибо плохо принимает форму стеклянной посуды... - намекнул Сударев на приемлемую форму благодарности.
- Понял, осознал, сей же вечер!
Повлиять на Кущину могли только в краткий промежуток, который, если верить журналу, Кущина провела, никуда из роты не отлучаясь. Тупик.
Попробовал раскопать историю конфет, но недельный обход окрестных магазинов ничего не дал: мерзкая приторная сладость ввиду дешевизны пользовалась у женской части населения постоянным спросом, ириски раскупали килограммами. И, разумеется, никто не вспомнил покупателя в буденовке и с парашютом за спиной. А жаль.
Жизнь тем временем продолжалась. Воронин железной рукой навел в лабе порядок, работа со скрипом возобновилась, досужие разговоры прекратились, на упоминание имени Кудымова словно наложили табу. А у меня исчезла легкость в общении с шефом. Наш тандем разладился, и все чаще Ван-Димыч стал вызывать к себе Тушку с Гаей, интересуясь их мнением по тем вопросам, которые раньше обсуждал со мной. Девчонки задирали нос, мне же оставалось довольствоваться утешением, что хотя бы Иголкина шеф оценил верно, не подпуская к экспериментам. В один день, когда не справившаяся с управлением Наталья грохнулась с четырехметровой высоты, ворвался в кабинет, стремясь поставить точки над "и":
- Шеф, вы мне больше не доверяете?
- Миша, - замялся Ван-Димыч, комкая в руках знакомый оранжевый фантик, - Миша...
- Ясно. Шеф, а вы где эту гадость взяли?
Повороту начальник удивился, но тему сменить был рад:
- Балуюсь иногда, - и смущенно кинул бумажный катыш в мусорную корзину, - Когда курить бросил, подсел. Иногда понервничаю и...
- А кто это знает?
- Да почти все... - растерялся от моего допроса мужчина.
- Ясно, - повторился я, уже забыв, с чем пришел.
Ответ "почти все" меня не устроил. Я, например, не знал. Устроил опрос сотрудников и нашел еще несколько человек, таких же непосвященных в слабости начальства.
- Тебе заняться нечем?! - с раздражением поинтересовался Рыбаков, наткнувшись на меня и двоих коллег в коридоре. Парни, обнимавшие тяжелые коробки, благодарно кивнули ему и поспешно засеменили прочь.
- Чего это вы за папки туда-сюда таскаете? - указал на груз в руках Мишки.
- В отдельный кабинет переезжаю.
- О, поздравляю! Повышение?