- Наверное тем, что не хотел ни под кого прогибаться.
- Да пошел ты!!! Легко говорить, когда любое действие к успеху ведет, а ты попробуй сам, своим умом пробиться!!!
- Миш, хорошо, про себя я все понял, Макс-то при чем? Вот он своим умом пробился, никакой клановой поддержки не имел. Он-то с какого бока?
- Да всем, всем!!! Ах, Максик, какой талант! Ах, Максик, какой гений! А то, что Миша его сырые идеи до кондиции доводил, это уже не считается?!
Мишка принялся разоряться, перечисляя мнимые и настоящие обиды, а мне надоело.
- Алексей Игоревич, все слышал? - шепнул в закрепленный микрофон.
- Все! Дальше его спецы докрутят! - отозвалась вставленная в ухо горошина наушника.
- Да так ему и надо!!! - продолжил свою обличительную речь Рыбаков.
Я могу сколько угодно повторять - недодумал, недооценил... Неизвестно откуда взявшийся в Мишкиной руке пистолет изрыгнул пламя точнехонько в живот появившегося в выломанной двери капитана. Вторая пуля, предназначенная мне, просвистела много выше из-за удара ворвавшегося бойца спецназа.
- Проследи... за Лизой... Маша... - невидящие глаза уставились в потолок.
Опустился на колени рядом с остывающим телом:
- Алексей Игоревич... как же так?..
За моей спиной вязали Рыбакова, незнакомые люди в бронежилетах заполнили маленькую кухню нашего бокса... А я все смотрел в лицо Угорину, отказываясь принимать произошедшее.
Трагедией на кухне история не закончилась.
Две недели в казематах, допросы... Даже на похороны Угорина не отпустили, хотя я слезно просился. Тупая гибель капитана тяжким грузом лежала на совести.
Дни ожидания сменились трибуналом. С мелькнувшей надеждой увидел в тройке Синицину, но приговор все равно припечатал:
- Неподчинение приказам... несоблюдение субординации... отставка...
Собирая вещи в своем боксе, разделяемом раньше с двумя "М", поражался накопленному количеству: то мое шмотье к Любе уехало, то Зайки в порыве праведного гнева отправили одежду на свалку. Как приехал в Муромцево с полсумкой, так и собирался уезжать, разве что капитанскую форму с наградами миновала участь оказаться в мусорке. Не то, чтобы переживал, но не медальки к юбилею, а боевые награды.
- Ты как? - появился на пороге пустой комнаты поседевший исхудавший Макс.
- Жить буду.
- Жалеешь?
- Разве что о смерти Угорина.
- Да, Алексея Игоревича жаль. Мне в *** предлагают перебраться.
- Поздравляю! Здесь, значит, не хочешь?
- Не после всего. Поехали со мной?
Мне плевать было, где сейчас очутиться, просто плевать!
- Поехали!
На кладбище было хорошо, покойно. Цвели цветы, пели птички, шумели березы, а с металлического креста мне улыбался растерянной улыбкой Угорин - для могилы Лиза выбрала свадебное фото полугодовой давности.
- Эх, Лёха, Лёха...
Наедине с собой я мог так к нему обращаться, это Масюня был его больше чем на двадцать лет младше, а я, считая прожитые здесь два года, на десять старше - такая вот арифметика.
Вообще-то я, как и Макс, предпочитал по водочке, но ради последней встречи с капитаном разорился на его любимый коньяк и теперь пристраивал стопку на свежем холмике.
- Лёха, Лёха...
Наши Угорина любили, хорошее отношение чувствовалось и в заботливо сколоченной скамеечке, и в уже сделанной оградке, даже цветы перед крестом лежали свежие, а не искусственные.
- Покури со мной, капитан, - положил рядом со стопкой сигарету, а сам неумело прикурил из найденной в боксе початой пачки. Ирония судьбы - убитый и убийца покупали одну и ту же марку.
- Прости, что не пришел на похороны, не мог, сам понимаешь... Ты не волнуйся, у Лизы с твоим маленьким все хорошо, я узнавал. Ну, как хорошо... - с непривычки я страшно раскашлялся, прерывая свой монолог.
- Ты чего это тут? - раздался голос из-за спины.
Я засуетился как школьник, застигнутый завучем, пытаясь спрятать зажженную сигарету, но зашелся в новом приступе кашля, обжегся и вывалил окурок прямо под ноги беременной женщине. Изящная ножка сорокового размера (и так бывает!) растоптала бычок и отбросила в сторону.
- А ты как тут? - озвучил ответный шедевр словесности.
- Тебя искала.
- А-а-а... э-э-э... я в смысле, сегодня же будний день, почему не на работе?
- Все уже, - Лиза не могла похвастать идеальной красотой, но загадочная улыбка при поглаживании живота делала ее похожей на "Мадонну" Рафаэля и "Джоконду" Да Винчи одновременно, - Отпуск до родов. Завтра уезжаю к бабушке.