- О деньгах не волнуйся, мне подъемные выдали. И уже аванс подоспел, а я даже местных злачных мест не знаю, все на работе пропадал! Будешь моим гидом!
Представленная мне за завтраком соседка по боксу заставила мимолетно пожалеть о несбывшемся: Любаша была хороша, но и ее подружка при близком рассмотрении стоила внимания. Хотя... недолгое общение оставило впечатление в пользу ночной знакомицы - выпрыгивавшая из трусов в попытках понравиться Дана (Данелия, если полностью) на фоне невозмутимой и имевшей собственное достоинство Любы явно проигрывала.
Жизнь опять налаживалась: по-житейски сметливая Люба выяснила у меня сумму, которую я был готов потратить на хозяйственную мелочь, и точно уложилась в нее, комфортно обустроив мой быт. Решив, что от добра добра не ищут, следующую ночь провел тоже у нее, а вскоре вообще почти переехал, возвращаясь к себе лишь на время ее ночных смен. Девчонка мне понравилась во всех смыслах: и своей красотой, и ненавязчивостью, и даже некоторой зажатостью в постели - нашлось куда применить собственный опыт. Почти полная, переходящая в назойливость доступность местных женщин вместо первоначальной радости стала вызывать строго обратную реакцию: такие вот "давалочки" с их одинаковыми поведенческими алгоритмами смазались в одно лицо, и, что характерно, снизу они тоже не различались - ни у одной "поперек". С удивлением осознал, что даже скучаю по отказам, по возможности "распушить хвост" и уболтать, и, может быть, даже не уболтать. В этом ракурсе неагрессивные манеры Любы выгодно отличались.
Возня с командой подчиненных оставляла мне немного свободного времени, а после прошедшей комиссии, когда пятерка златопогонных дамочек с примерно таким же количеством генералов-мужчин благосклонно посмотрели на наши прыжки и кульбиты, этого самого времени стало еще меньше - Краснова исполнила обещание и нашла мне зал для занятий. Никогда, даже когда активно занимался спортом, не мыслил себя в роли тренера, но тут пришлось вспомнить и своего первого наставника, и его методы. Ребята и девчата, увлеченные первыми успехами, на занятия приходили не из-под палки, а горя азартом, учились с удовольствием, явно грезя будущими подвигами. Их эмофон и меня заражал энтузиазмом, благодаря чему первые планы испытаний, написанные только "чтобы было", давно канули в Лету, теперь я специально по часу вечером изгалялся, придумывая им новые каверзные задачки и ставя новые планки.
Совместная работа с Ван-Димычем тоже дарила сплошное удовольствие - проф с интересом воспринял идею управляемого полета, и уже месяц мы с ним и с остальным мозговым штабом дружно штурмовали способ придать утюгу аэродинамические свойства. Мою идею каких-либо закрылков с ходу отмели, как неосуществимую, да я и сам смутно представлял, какого размера должны быть эти прибамбасы, чтобы хоть как-то влиять на направление прыжка, а решали вопрос каскадом мелких сопл по бокам экза. В настоящий момент выходила ерунда - сопла грелись, раскаляя металлическую раму, дополнительные движки меняли развесовку, усложняли управление и жрали резерв прыжковых батарей, каждая из которых весила по семь килограммов, а стоила - мама не горюй! Плюс каждая зарядка перед ежедневным прогоном, который длился всего полчаса, накручивала на счетчике кругленькое число стат-часов (в местных единицах измерения я периодически путался, но англичанку Мэри Статсон, заменившую в этом мире Джеймса Ватта, выучил одной из первых) и соответственно обходилась в такую же кругленькую сумму денежного эквивалента. Но первые неудачи нас лишь подстегивали, решение, казалось, вот-вот найдется.
Насколько зашибись все катилось в апреле - настолько же отвратительно пошло в мае, словно сглазили.
Первым звоночком стало попадание двух испытательниц - Инны и Зои в медпункт с переутомлением после выполнения придуманных мною трюков. Примчавшаяся оттуда на следующий день Юля долго выступала передо мной не как девушка друга, а как обличенное властью лицо. Как она меня чихвостила, как чихвостила! Сначала просто незатейливо орала, а потом мозг чайной ложкой выела, прочитав заодно целую лекцию об особенностях женского организма. Вроде бы битый жизнью мужик, о критических днях знаю не понаслышке, а попал впросак. От вываливаемой на голову медицинской терминологии краснел как школьник.
Новой напастью стали собственные эксперименты: опыты "в железе" ставились исключительно над моим личным экзом, и стоит ли удивляться, что я постоянно ходил в синяках и ожогах, а один раз сам загремел на четыре дня в больничку, дав лишний повод Максу встречаться с его подругой.