И кое-что еще удивительное. Нечто темное и горячее. Вожделение. Желание. Пробуждение. Но меня застает врасплох не то, что она испытывает эти чувства в целом — я знаю, что ведьмы, как правило, очень созвучны своей сексуальности, — а то, что она чувствует их так же, как когда-то чувствовал я. Почти, как если бы я смотрел на версию себя из прошлого. Почти, как если бы…
Я не могу до конца осознать это, и чем дольше держу ее за руку, тем быстрее ее чувства покидают меня, как будто их просеивают через сито. Именно благодаря этому взаимодействию, ее воспоминаниям и чувствам, перетекающим в меня, я обычно могу что-то подарить. Мы отдаем, чтобы получать. Мы получаем, чтобы отдавать.
Но я ничего не могу ей дать. Здесь какая-то заминка, и только тогда я, наконец, замечаю, что она смотрит на меня своими большими лазурными глазами, цвета залива Сан-Франциско в безоблачный день, с дерзким выражением.
Она вырывает свою руку из моей и пристально смотрит, ее глаза сужаются, она знает, что я пытался сделать. А я ощущаю вину, словно каким-то образом надругался над ней.
«Прости», — шепчу я ей, используя внутренний голос, чтобы никто больше не услышал. Еще одна вещь, которую я открыл в себе, просматривая библиотеку заклинаний.
Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но затем отводит глаза, поджимая губы. Она знает, что сказанное не скроется от ушей ее одноклассников.
Вместо этого она упирает руки в бедра и запрокидывает голову. При этом ее грудь выступает вперед. На ней красивое желтое платье с V-образным вырезом и оборками, немного вычурное для школы или даже для повседневного стиля, выставлена напоказ ее грудь. Все остальные девочки в классе носят платья с высоким воротом, хотя те, вероятно, стоят вдвое дешевле. Катрина Ван Тассел во всей своей хорошенькой, светловолосой, вызывающей красе выделяется здесь как заноза в заднице.
— И это все? — спрашивает она. Сегодня я с ней дальше не продвинусь. Придется продемонстрировать отдачу кому-нибудь другому.
— Пока да, — уступаю я.
***
— Катрина, можно с тобой поговорить? — спрашиваю я, когда урок заканчивается и она собирается покинуть класс. Несколько учеников издают тихое «о-о-о-о» себе под нос, когда уходят.
— Кэт, — поправляет она меня, как я и предполагал. Она подчеркивает это тяжелым вздохом, подходя к моему столу, шурша платьем, сжимая в руке бумагу и ручку, которые одолжила у своего одноклассника Пола.
Я облокачиваюсь на край своего стола и жду, пока последний ученик покинет аудиторию, прежде чем сказать:
— Хочу уточнить, только потому, что ты Ван Тассел, не значит, что ты получишь от меня какие-либо привилегии.
— Вы очень ясно дали это понять, — говорит она с возмущенной усмешкой.
— Да? — спрашиваю я, наклоняясь вперед, чтобы пристально посмотреть на нее. — Потому что во всех классах, где я преподавал, наказывали за подобные ответы учителю.
На мгновение я представляю, как держу в руке линейку и хорошенько шлепаю ее за упрямство. Приходится отогнать этот образ, пока я не возбудился.
— Только потому, что вы называете себя богом, — говорит она, совершенно не раскаиваясь. — И считаете себя таковым. Иначе зачем вам пытаться читать мои воспоминания без согласия?
Я напрягаюсь.
— Как ты узнала, что я это делаю? — я думал, что научился просматривать воспоминания и просовывать их в свое собственное сознание так, чтобы человек никогда об этом не узнал, будто уличный вор в ночи.
Она пожимает плечами.
— Не знаю. Просто поняла, вот и все.
— Так значит, ты придумала, как отогнать меня из своих воспоминаний, — размышляю. — Я не смог увидеть ни одного изображения. Мог только чувствовать их, — такое случалось только однажды, когда воспоминания были недоступны, показывались только эмоции. Естественно, это вызвало у меня желание узнать больше.
Теперь я испытываю такое же любопытство к этой девушке.
Она наклоняет голову, прядь завитых соломенно-светлых волос падает на ее нежное личико. Девушка выглядит как настоящая леди, но мне она больше напоминает принцессу, из тех, кто привык получать то, что хочет.
— Видимо, да, — задумчиво говорит она.
— Это само по себе стоит изучения, — говорю я, чувствуя, как внутри меня поднимается волнение от перспективы отправиться в неизвестность. — Возможно, мы здесь для того, чтобы узнать о манипулировании энергией, но способность останавливать нежелательную энергию является даром.