Мои глаза, наконец, закрываются, и мысли возвращаются к темным глазам Брома, к голубым глазам Кэт, к нечеловеческому голосу внутри Брома, который был готов выполнить любое приказание.
Стук.
Стук.
Стук.
Я открываю глаза, сажусь прямо.
Вернулось.
Я сплю?
Снова впиваюсь ногтями в кожу, капельки крови выступают на поверхности.
Не сплю.
Стук.
Стук.
Стук.
Я задерживаю дыхание и прислушиваюсь, трясу рукой, брызги крови падают на покрывало.
Стук.
Это прямо за дверью. Я чувствую энергию, просачивающуюся внутрь. Почти вижу, как черная смола течет из-под дверного косяка, течет по полу ко мне. Желая меня. Страстно желая.
Стук в дверь.
Я подпрыгиваю, мое сердце бешено колотится.
Она здесь. Она здесь.
Вивьен Генри здесь, и она стучится в мою дверь.
Стук в дверь.
— О господи, — бормочу я, мои слова звучат как будто издалека, как будто я произношу их в другой жизни.
Стук в дверь.
Понимаю, что поднимаюсь на ноги, хотя у меня дрожат колени. Каждая частичка тела дрожит от страха, потому что она хочет меня.
Может быть, она хочет всех нас.
— Не теряй голову, — шепчет голос с другой стороны двери, грубый, металлический и слабый, почти шепот.
Я покойник.
Дверная ручка начинает поворачиваться.
Медленный скрип металла, эхом отдающийся в комнате.
Вверх.
Вниз.
Толчок вперед.
Замок щелкает, не давая двери открыться.
Боже милостивый.
Я смотрю широко раскрытыми глазами, прерывисто дыша, ожидая еще одной попытки, еще одного толчка, еще одного шанса для существа проникнуть внутрь.
Но ничего нет.
Тишина.
Внезапно часы снова начинают тикать, звук наполняет комнату, заставляя осознать, что время правда остановилось. Я бросаю взгляд на часы. Снова час ночи.
Бегу в ванную, и меня рвет, страх съедает заживо, а я даже не осознаю, что стал его пищей.
Затем брызгаю на лицо водой из тазика.
Избегаю смотреть в зеркало.
Что-то подсказывает мне это.
Быстро разворачиваюсь и возвращаюсь в комнату. Единственный звук — тиканье часов. Дверная ручка не двигается. Ощущение, как что-то просачивается под дверь, чтобы съесть меня заживо, исчезло.
Но потом…
Стук.
Стук.
Стук.
Где-то дальше. Далеко по коридору.
Не знаю, что на меня нашло, но я надеваю тапочки, беру один из подсвечников и иду к двери. Делаю глубокий вдох и, прежде чем успеваю передумать, отпираю ее ключом и выхожу в коридор.
Как раз вовремя, увидев, как тело исчезает за углом, серые мертвые ноги волочатся по полу. Запираю за собой дверь, а затем иду за телом по следу. Снова кровь, и я быстро дотрагиваюсь до нее, прижимая мокрые пальцы к языку.
Это правда кровь. Отвратительно.
Сплевываю, вытирая пальцы о штаны, и продолжаю идти по коридору.
Я должен отговорить себя от этого. Должен остановиться и вернуться в свою комнату. Запереть дверь и лечь спать.
Но я продолжаю идти. Заворачиваю за угол и вижу, как тело спускается по лестнице.
Быстро следую за ней, мои шаги быстрые, и все же к тому времени, когда я добираюсь до главного этажа, где находятся классы, она уже далеко впереди меня. Идет по другому коридору.
Я шагаю быстрее, пламя свечи дрожит, иду и молюсь, чтобы оно не погасло. Без света я не смогу идти дальше в темноте. Я еще не научился управлять огнем; у меня нет такого навыка.
Сворачиваю за угол, мое дыхание становится тяжелым, и дверь рядом с одним из классов открыта, внутрь заползают мертвые, безжизненные ноги.
Это кладовка сторожа, по крайней мере, я так думал. Раньше я никогда не обращал на нее внимания, но теперь, когда смотрю внутрь, вижу, что никакой метлы там нет. Только вершина узкой каменной лестницы, ведущей вниз.
Стук.
Продолжаются удары, и теперь они сильнее. Влажные шлепки по камню.
По мне пробегает дрожь.
Я протягиваю руку и распахиваю дверь до упора, петли зловеще скрипят, затем снимаю один тапочек и ставлю в угол, чтобы дверь не закрылась за мной. Затем ставлю босую ногу на первую ступеньку и жду.
«Ты не обязан этого делать», — говорю я себе. «Дверь может закрыться за тобой. Ты будешь заперт здесь с этой штукой. Возможно, никто никогда тебя больше не найдет».
Я лишь на секунду беспокоюсь об этом факте. О том, что меня никогда не найдут.
Поэтому иду все ниже и ниже, любопытство — моя погибель.
Чем дальше спускаюсь по лестнице, тем более влажным кажется воздух, принося с собой запахи не только мокрого камня и земли, но и чего-то травяного. Шалфей, эстрагон и острый привкус срезанных стеблей смешиваются с гнилостным запахом серы и гнилых цветов.
Я спускаюсь по лестнице, свет танцует на каменных стенах, и мне кажется, что я должен идти вечно, но, в конце концов, мои ноги касаются земли.
Передо мной еще один коридор, но этот короткий и закругленный в конце. Я больше не слышу тела.
Но слышу кое-что еще. Слабый вопль, который вселяет в меня страх божий лучше, чем когда-либо мог мой отец. Это нечеловеческий крик, который внезапно поглощается тишиной, как будто звук разрезали надвое, создавая сильную тишину, настолько оглушительную, что я слышу, как моя собственная кровь бежит по венам, слышу липкий звук переворачивающихся клеток.
Я прижимаю пальцы к виску, пытаясь остановить это. Слезы текут по лицу, и я вытираю их, увидев окровавленные пальцы. Хочу вырвать свои глаза прямо из орбит, вдавить большие пальцы в глазницы и…
Тишина прекращается. Давление воздуха выравнивается, и я вижу мерцание света на повороте.
Я здесь не один.
Никогда не был один.
Смотрю на свои руки, и на них нет ни капли крови.
Проклятье.
Медленно иду по коридору навстречу мерцающему свету, неуверенный в том, что сейчас увижу, но не в силах остановиться. Я вынужден выяснить, что со мной происходит, вынужден докопаться до правды.
Заворачиваю за поворот и вижу, что он заканчивается большой черной железной дверью. Скопление грязи у подножия двери образует прямой угол, означает, что ее открывают и закрывают очень часто.