Чем опасна цивилизация?
Чем опасна цивилизация? Например, тем, что дает человеку многие блага и не показывает источник их происхождения. Вода из крана, свет из лампочки, хлеб из магазина… Это похоже на то, как фокусник на глазах малышни достает из бездонной шляпы кролика, курицу, разноцветные гирлянды. Чернокожие в ЮАР говорили в период апартеида: «Скоро мы раздадим всем цветным кредитные карточки, и они будут брать продукты в магазине даром».
Те не понимали, что за простой карточкой стоят сложные товарно-денежные отношения: зарплата, счет в банке и прочее. И современный человек все чаще не понимает, откуда что берется, но только пользуется товарами и услугами и разжигает все больше аппетит.
Пришел однажды человек
Пришел однажды человек на прием к кардиологу, а тот не нашел у него сердца. И трубочкой слушал, и на ультразвук водил – нет и все! «Где ваше сердце?» – спрашивает доктор. «Там, где мое сокровище», – улыбаясь, отвечает пациент. «Что-что?» – переспрашивает доктор. А пациент открывает Евангелие и показывает страничку, где написано: «Где сокровище ваше, там и сердце ваше будет».
«Мое Сокровище, доктор, из мертвых воскресло и одесную Отца на Небесах сидит. Там мое сердце». Сказал, надел пиджак и вышел из кабинета.
Страна чудес
Вторую ночь подряд Петрович спал вполглаза. С боку на бок не ворочался и курить не вставал, но просыпался часто. Лежал, глядя на огонек фонаря за окном, и думал. Потом забывался коротким сном, чтобы через час опять проснуться. Его, Павла Петровича Дронова, водителя с 30-летним стажем, мужика, разменявшего полтинник, вот уже вторую ночь подряд тревожили слова, услышанные на проповеди.
Дело было в июле, в день праздника святых апостолов. Петрович, будучи двойным именинником (лично и по батюшке), решил пойти на службу. Во-первых, теща пристала: пойди да пойди. Во-вторых, храм в микрорайоне был Петропавловский. А в-третьих: хватит, подумал Петрович, в гараже да во дворе с мужиками водкой баловаться, можно на именины разок и в церковь сходить. Эта неожиданная и благая мысль пришла Павлу Петровичу еще и потому, что именины были юбилейные. Дронову стукнуло 50. Но об этом он думать не хотел, а потому в число причин юбилейную дату помещать отказался.
В церкви, как всегда на праздник, народу было – не протолкнешься. Дронов стоял возле аналоя с иконой Петра и Павла, и ему, изрядно сдавленному богомольцами, часто передавали свечи с коротким «к празднику». Жара и многолюдство сделали свое дело. Петрович, толком не знавший службы и не умевший вникать в общую молитву, скоро устал и раскаялся в том, что именины праздновал по-новому, а не как обычно. Он бы и ушел давно, но до дверей было далеко, и иначе, как с боем, сквозь толпу прихожан было не пройти. Полегчало, когда запели «Верую». Петрович басил с народом те слова Символа, которые знал, и чувствовал при этом какую-то бодрящую и неизвестную радость, от которой хотелось то ли заплакать, то ли всех обнять. То же повторилось и на «Отче наш». А потом произошло то, что впоследствии отняло сон у 50-летнего водителя Павла Петровича Дронова, человека, сгибавшего пальцами гвоздь-сотку и сентиментальностью не отличавшегося.
Священник что-то сказал из алтаря и замолчал. Завеса закрылась. Вышел мальчик в длинной одежде и поставил перед закрытыми Вратами свечу. Народ как-то сразу засуетился, задвигался, зашушукал. Петрович подумал, что самое время из храма выйти, но услышал громкое «Во имя Отца и Сына и Святого Духа» и решил остаться. Проповеди он слышал и раньше. Стараниями драгоценной тещи, маленькой старушки, одновременно и вредной, и набожной, Дронов переслушал в машине немало кассет. Великим постом, опять же по просьбе тещи, ходил он воскресными вечерами в храм слушать о страданиях Иисуса Христа. Но проповеди ему не нравились. Не нравился тон, торжественный и крикливый. Не нравились слова вроде «возлюбленные о Господе» или «дорогие мои». Павел Петрович дожил уже до тех лет, когда слова о любви больше раздражают, чем согревают. То, что люди живут по привычке и без радости, то, что никто никого особо не любит, а батюшки исключением не являются, Петрович понимал давно и давно с этим смирился.
Но в этот раз слова священника Дронова зацепили. Священник был незнакомый, видно, пришел в гости на праздник. Видом – не святой, ростом выше среднего, крупный. Помоложе Петровича, но и не «деточка» («деточками» называла теща Петровича тех щуплых и безбородых молодых батюшек, которых так часто можно увидеть в наших строящихся или реставрирующихся храмах).