архитектуры. Для того чтобы создать архитектурный язык, он сделался социологом и политиком, знатоком проблем общественной гигиены и этики.
28 LeCorbusier, Urbanistica, Milano, 1967
242
I.4.
Если взять словесный язык, то его означающие принадлежат языковой сфере, тогда как референты
могут относиться к физической природе, пребывающей вне языка. Но, как мы уже убедились, язык не
занимается проблемами взаимоотношений означающих и референтов, но только отношениями
означающих и означаемых, и означаемые при этом принадлежат языковой сфере, будучи феноменами
культуры, учрежденными языком с помощью системы кодов и лексикодов. Именно язык придает
реальности форму.
Напротив, архитектор артикулирует архитектурные означающие, чтобы обозначить функции; функции
суть означаемые архитектурных означающих, однако система функций не принадлежит языку
архитектуры, находясь вне его. Система функций относится к другим сферам культуры, она также
факт культуры, но конституирована другими системами коммуникации, которые придают реальности
форму другими средствами (жесты, пространственные отношения, социальное поведение), изучаемыми культурной антропологией, социологией, кинезикой и проссемикой.
Реальность, облаченная в одеяния словесного языка, это вся реальность. Вполне позволительно думать, что она существует и вне языка, но мы ее знаем и придаем ей форму только через посредство языка.
www.koob.ru
Следовательно, все то, что мы через посредство языка определяем как реальность, подлежит изучению
как продукт языка, формирующийся в процессе непрерывного семиозиса (A.2.I.7.).
Напротив, то, чему придает форму архитектура (системы социальных связей, формы совместного
проживания), собственно архитектуре не принадлежит, потому что все это могло иметь место и как-
то называться, даже если бы не было никакой архитектуры. Система пространственных связей, изучаемая проссемикой, система родственных связей, изучаемая культурной антропологией, находятся
вне архитектуры. Вполне возможно, что они не вне словесного языка, потому что я могу определять
их, называть их и думать о них только в категориях словесного языка (что позволяет Ролану Барту
утверждать, что не лингвистика является частью общей семиологии, но всякое ответвление семиологии
представляет собой раздел лингвистики), однако они находятся вне архитектуры. И поэтому
архитектура Может обнаружить искомую систему отношений (код, систему функций, которые она
затем будет разрабатывать и означивать собственными средствами) только там, где она сама
приведена к форме.
243
II. Антропологические коды
II.1.
Известно, что антропология изучает код языка того или иного сообщества, находящегося на ранней
стадии развития, редуцируя его к более общему коду, заведующему всеми лингвистическими структу-
рами разных языков; она также изучает отношения родства в этом сообществе, редуцируя их к более
общему коду отношений родства в любом обществе; наконец, она обращается к структуре селения, в
котором живет изучаемое сообщество, и выявляет "код поселения"... Затем она пытается привести в
соответствие — в рамках все того же изучаемого сообщества — формы языка, формы родственных
связей и формы расположения жилищ, сводя все эти коммуникативные факты в одну общую
диаграмму, в одну фундаментальную структуру, связывающую все эти формы, определяющую и
унифицирующую их 29.
И если бы какому-нибудь архитектору пришлось строить для такого сообщества, перед ним
открывались бы три пути:
1) Полное и безоговорочное подчинение существующим в данном обществе нормам. Принятие норм
совместного проживания, регулирующих данное сообщество. Подчинение нормам социальной жизни в
том виде, в каком они имеют место. Строительство жилищ, обеспечивающих традиционные нормы
жизни без каких-либо нововведений. В этом случае архитектор, возможно, полагает, что он
воспроизводит типологический культурный код, действующий в данном сообществе вкупе с
соответствующими лексикодами, но на самом деле, пусть он этого и не осознает, он следует нормам
того самого более общего кода, что находится вне сферы собственно архитектуры.