составляют коды для выработавшего и принявшего их общества 69 ; говорится, что коды являются
средством фиксации определенных значений и их транспозиции в другие системы (и следовательно, имеются в виду средства, которые воздействуя на системы Значений, тем самым воздействуют на
коды, переводя их в термины других кодов с помощью чего-то такого, именуемого "кодом", являющегося метаязыком по отношению к предыдущим) 70 ; говорится
также, что системы значения представляют собой более или менее
удачно разработанные коды 71 , или даже выдвигается гипотеза, как, например, на заключительных страницах, посвященных историографии, согласно которой различные
исторические эпохи следует изучать, прилагая к ним не только общий хронологический код, но и в
свете частных хронологических кодов (события, значимые для кода, оперирующего тысячелетиями, не являются таковыми для кода, измеряющего время месяцами, и наоборот) 72 ... Итак, разработка
правил трансформации одного кода в другой представляется возможной, но вместе с тем не
полагается никаких пределов индивидуации различных социальных и исторических кодов всякий раз, когда построение определенной модели проясняет механизм той или иной знаковой системы.
II.5.
Если бы дело ограничилось этим, никаких вопросов бы не возникло. Структура-код могла бы
выводиться исследователем на основе среднестатистического узуса (так, код "язык X" был бы
только совокупностью условий использования данного языка определенным сообществом) и
рассматриваться как зависящая от него структура, которая по мере выявления обретает характер
нормы (с той оговор-
69 La pensée sauvage, Paris, 1962, pag. 120. Леви-Строс К. Неприрученная мысль В кн. Леви-Строс К
Первобытное мышление, М., 1994. С. 111—336
70 Ibidem, pag. 183, ср также pag.197 и особенно 228.
71 Ibidem, pag. 302.
72 Ibidem, pag . 344
297
кой, что впоследствии она претерпевает изменения под влиянием узуса, когда отклонения от нормы
перестают рассматриваться как отклонения).
С другой стороны, если структуры разворачиваются в целях понимания различных сообщений, то и
сообщения, в свою очередь, ориентируют на выявление определенной структуры. Необходимость
понимания сообщения побуждает соотносить его с определенным кодом: всякая декодификация
начинается с дешифровки: чтобы понять знаковую форму, я соотношу ее с системой знаков и, стало
быть, с кодом, значимым именно в этом его качестве. Это нетрудно сделать по отношению к
сообщениям с легко узнаваемыми кодами, социальная и конвенциональная природа которых
достаточно очевидна, как, например, в случае словесного сообщения. Но как быть в случае системы
родства? Но как быть если я еще не располагаю кодом, но должен распознать его в сообщении, дешифровать его? В этом случае я полагаю код (умственную конструкцию, оперативную модель) и тем
самым придаю смысл структуре сообщения. Код полагается как модель для разных сообщений (точно
так атомная модель Бора представляет собой модель структуры атомов отдельных элементов, как, например, модель атома водорода, которая, в свою очередь, моделирует феномен, в противном случае
остающийся вне сферы нашего опыта). Но каковы критерии оценки значимости кода, вложенного
мною в сообщение? Он оценивается на основе своей способности упорядочивать это и другие
сообщения, предоставляя возможность говорить о них в однородных терминах (т. e. используя один и
тот же инструментарий определения). Выявить унитарные структуры (т. e. коды) в различных
сообщениях (чтобы затем, в свою очередь, соотнести унитарный код-структуру с частным сообщением, построенным на основе более общего кода, позволяющего соотнести его с другими, более частными
кодами) значит понять разнородные феномены с помощью одного и того же концептуального
инструментария. То, что разные языки (различные коды, понятые как сообщения-реализации некоего
www.koob.ru
кода лингвистических кодов) сводимы к ограниченному числу оппозиций, свидетельствует только о