неких координат вечности внутри всякого текучего исторического процесса, должна уметь
приглядываться к поворотам истории, чтобы выверять на них выявленные ею структуры, выясняя
из пригодность к анализу нового. И тем более это необходимо, когда (и кажется, все
структуралисты отдают себе в том отчет) универсальные структуры не выводятся из всей
совокупности частных случаев, но постулируются как теоретическая модель, воображаемая
конструкция, которая должна мочь объяснить все, что есть и может случиться. И было бы
неразумно отвергать скопом и с порога у новых форм коммуникации право на жизнь только
потому, что они структурируются в направлениях, не предусмотренных теорией, разработанной
еще до того, как эти новые модальности сложились 92. Конечно, может случиться так, что эти
новые модальности окажутся некоммуникативными, но не следует возлагать на теорию слишком
большие надежды, она не всегда может охватить все. В этом случае серийность поставила бы под
сомнение слишком жесткий принцип двойного членения всякого языка, или убеждение в том, что
всякая коммуникативная система
92 И здесь в связи с вопросом о структурах уместно напомнить о том, как ставилась проблема определения и
определимости искусства — в русле воззрений Антонио Банфи — Дино Формаджо в его работе "Идея
художественности" (Dino Formaggio, L'idea di artisticità, Milano, 1962). Предлагая вместо неизбежно
"исторического" определения некую чистую идею художественности, которая позволяет признать все
существующие поэтики и отказывается от их нормативного "выпрямления", Формаджо не интересуется теми
методологическими проблемами, которые в данном случае беспокоят нас, но и в том и в другом случае на
первый план выходит забота о том, чтобы определения, выработанные в какой-то конкретно-исторический
момент времени, не переносились бы на все другие эпохи. Об отличии точки зрения Формаджо от нашей см.
нашу работу "Общее определение искусства" ( La definizione generale dell'arte, in "Rivista di estetica", 2, 1963).
319
непременно язык, или представление о том, что искусство непременно должно что-то сообщать...
III.5.
Не приняв во внимание опасностей, подстерегающих данный Метод, — и мы о них уже говорили
— легко поддаться соблазну и начать сокрушать противника уничтожающими определениями
типа: "Те, кто не с нами, не демократы". Но именно так и поступает с противником Леви-Строс, утверждая: поскольку я признаю существование обязательных структур, я материалист, поскольку
серийное мышление говорит о возможности творческой модификации этих структур, оно
идеалистично.
Если продолжать полемику на уровне словесных игр, то ответ не представляет затруднения: поскольку Леви-Строс признает наличие естественных необходимых структур, не зависящих от
исторической эволюции, он механицист; но поскольку серийное мышление признает возможность
того, что в процессе исторической эволюции вместе с контекстом меняются и сами структуры
понимания и вкуса, оно — диалектико-материалистическое. Но не следует предаваться этим пус -
топорожним играм.
Все это однако, не исключает важности для серийного мышления того, что собственно и
превращает эту технику в видение мира и в "мышление", — социально-исторического
обоснования кодов, убежденности в том, что надстроечная деятельность могла бы способствовать
изменению этих кодов и что всякое изменение коммуникативных кодов имеет следствием
формирование новых культурных контекстов, организацию новых кодов, постоянную их
реструктурацию, историческую эволюцию коммуникативных модальностей в соответствии с
www.koob.ru
диалектическими отношениями между системами коммуникаций и социальным контекстом.
Достаточно вспомнить корреляции, выявленные Анри Пуссером, между миром тональной музыки
и эстетикой тождества, повторения того же самого, вечного возвращения, с представлениями о
замкнутом и повторяющемся времени, которые отражают и развивают вполне определенную
консервативную педагогику и идеологию, свойственные определенному обществу, с опре-
деленной политической и социальной структурой 93.
93 Henri Pousseur, La nuova sensibilità musicale, in "Incontri musicali", II, 1958