постулированных в качестве бесспорных. Все прочие дискурсы, которые когда-то принадлежали
сферам логики, философии, теологии и т. д., нынче должны быть отнесены к побудительному
дискурсу, стремящемуся сбалансировать не бесспорные аргументы и побуждающему слушателя
согласиться с тем, что основано не столько на силе Абсолютного Разума, сколько на взаимоувязке
эмоциональных моментов с требованиями времени и практическими стимулами.
Сведение к риторике философских и прочих форм аргументации, долгое время считавшихся
бесспорными, представляется большим достижением если не разума, то, по крайней, мере
благоразумия, т. e. разума, научившегося осторожности в столкновениях с фанатической верой и
нетерпимостью 87.
И в этом смысле риторика, понимаемая как искусство убеждения, почти обмана, постепенно
преображается в искусство рассуждать здраво и критично, сообразуясь с историческими, психологическими и биологическими обстоятельствами всякого человеческого поступка.
И все-таки побудительный дискурс неоднороден, в нем есть различия, целая гамма оттенков — от
самых честных и благородных побуждений до прямого обмана. Иными словами, от философского
дискурса до техники пропаганды и способов манипулирования общественным мнением 88.
86 См. Аристотель Риторика Об античной риторике см Armando Plebe, Breve storia della retorica antica, Milano, 1961. См также Renato Barilli, La retorica di Cicerone, in "Il Verri", 19 Augusto Rostagni, Scritti minori —
Aesthetica, Torino, 1955. O средневековой риторике (помимо Ernst Robert Curtius Europäische Literatur un Lateinisches Mittelalter, Bern, 1948 и Edgar De Bruyne, Etudes d'esthétique médiévale, Brugge, 1948, см
исследование Richard McKeon, La retorica nel Medioevo, in ААVV, Figure e momenti di storia della critica, Milano, 1967 O риторике гуманистов см. Testi umanistici sulla retorica, Roma, 1953, авторы Э Гарэн, П. Росси и Ч.
Вазоли) О риторике барокко см G Morpurgo Tagliabue, Arislotelismo e Barocco, in Retorica e Barocco, Roma, 1953 (впрочем, внимания заслуживают все статьи сборника)
87 См Chaim Perelman e Lucie Olbrechts-Tyteca, Trattato dell'argomentazione. Torino, 1966, с обстоятельной
вводной статьей Norberto Bobbio
88 Об этом с особым акцентом на эмоциональных аспектах убеждения (о том, что мы, вслед за Аристотелем, назвали бы "нетехническими" способами убеждения) пишет Charles L Stevenson, Ethics and Language, Yale Un Press, 1944 (глава "Убеждение") Об искусстве пропаганды в современной политике и массовой культуре см
Robert К. Merton, Teoria e struttura sociale, Bologna, 1959 (в частности, части III, XIV, "Studi sulla propaganda radiofonica e cinematografica") Библиография о массовой коммуникации — U. Ecо, Apocalittici e integrati, Milano, 1964
99
1.2.
Аристотель различает три типа речей: совещательную, которая толкует о том, что полезно, а что
не полезно обществу и человеку в конкретных жизненных обстоятельствах; судебную, которая
толкует о справедливом и несправедливом, и эпидейктическую, выносящую одобрение или
порицание.
Для того, чтобы убедить слушателя, оратор должен был суметь показать, что его выводы
основываются на таких предпосылках, которые для него бесспорны, и сделать это так, чтобы ни у
кого не закралось и тени сомнения по поводу его аргументации. Следовательно, и посылки и
аргументы принадлежали и составляли тот способ мышления, в чьей основательности слушатель
заранее был уверен. И риторика, таким образом, должна была подытоживать и узаконивать эти
способы мышления, эти сложившиеся общепринятые навыки суждения, усвоенные всеми и
отвечающие запросам времени 89.
Примером такой посылки может быть следующая: "Все любят свою мать". Такое утверждение не
должно вызывать возражений, как соответствующее общепринятому мнению. К тому же типу
относится и такая посылка: "Лучше быть добродетельным, чем порочным". В качестве таких
посылок могут использоваться назидательные примеры, ссылки на авторитет, особенно частые в
пропагандистском дискурсе и — ныне — в рекламе, чем иным может быть такой аргумент, как:
"Девять звезд из десяти пользуются мылом «Пальмолив»".
На основе таких предпосылок строятся аргументы, которые античная риторика объединяла под
названием общих мест, подразделяя их по рубрикам, запасая аргументацию на все случаи жизни в
виде готовых формул, из которых складывается энтимема, или риторический силлогизм.