5.
Помимо всего прочего, пример с картами сталкивает нас с весьма важной для нашего
исследования проблемой. Есть ли у карточного кода двойное членение?
www.koob.ru
Если лексикод покера образуется путем приписывания значения определенному раскладу карт
(три туза разной масти значат "трис", четыре — "покер"), то эти комбинации вполне могут сойти
за полноправные "слова", тогда как отдельные карты окажутся единицами второго членения.
И все же 53 карты различаются между собой не только местом в системе, но и двойственной
функцией. Они противопоставляются по своему значению, образуя иерархию внутри одной масти
(туз, двойка, тройка... десятка, валет, дама, король), и противостоят друг другу в иерархии четырех
разных мастей. Следовательно, две десятки образуют "двойку", десятка, валет и дама, король и туз
— "стрит", но только все карты одной масти образуют "масть" или "королевский стрит".
Следовательно, некоторые признаки оказываются дифференциальными в рамках одного расклада, и другие — другого.
Но будет ли отдельная карта последней неразложимой единицей всякой возможной комбинации?
Если семерка червей противостоит шестерке любой масти, а также семерке треф, что же такое
масть червей как таковая как не элемент дополнительной и более детальной артикуляции?
Первое, что можно сказать на это, так это то, что игроку или тому, кто владеет языком карт, не
приходится заниматься выделением единиц применительно к масти, она уже расчленена по
значениям (туз, двойка... девятка, десятка), но это возражение, если и убедит игрока в покер, игроку в скопу, в которой суммируются очки и в которой, стало быть, единица масти является
единицей измерения, покажется гораздо менее убедительным. См. по этому поводу Б.3.1.2.Д.
6. Таковы различные соображения, вынуждающие нас признать, что проблема типов членения в
языке далеко не проста. В связи с чем в методических целях необходимо: 1) сохранять название
"языка" за словесными кодами, для которых наличие двойного членения бесспорный факт, 2) считать прочие системы знаков "кодами", положив разобраться в том, существуют ли коды с
большим числом членений.
148
3. Артикуляция визуальных кодов
I. Фигуры, знаки, семы
I.1.
Ошибается тот, кто думает:
1) что в основе всякого коммуникативного акта лежит "язык", сходный с кодом словесного языка: 2) что каждому языку свойственно двойное членение с жестко фиксированными единицами обоих
уровней. И больше смысла допустить другое, а именно: 1) что в основе всякого
комммуникативного акта лежит код; 2) что не каждому коду свойственно двойное членение с
жестко фиксированными единицами (уровней не всегда два, и они не всегда фиксированные).
Занимавшийся этими вопросами Луис Прието указывает, что второе членение — это уровень
таких элементов, которые непосредственно не соотносятся с означаемым элементом первого
членения, обладая исключительно дифференциальным значением (позиционным и оппо-
зиционным); он называет их фигурами, ибо распрощавшись с моделью словесного языка, он не
вправе называть их фонемами; по той же причине элементы первого членения (монемы) он
переименовывает в знаки денотативные и коннотативные
А вот семой Прието называет такой знак, чье значение соотносится не с отдельным знаком, но со
словосочетанием. Например, знак "Проезд запрещен" хотя и похож на визуальный знак с
неразложимым означаемым, имеет эквивалентом не отдельный словесный знак, но целую
синтагму ("Проезд запрещен" или же "По этой дороге в данном направлении следовать
запрещено")
Самому приблизительному рисунку силуэта лошади соответствует не один словесный знак
"лошадь", но целый ряд возможных синтагм типа: "вид стоящей лошади сбоку", "у лошади четыре
ноги", "это лошадь" и т. д.
Итак, мы имеем дело с фигурами, знаками и семами, и тогда получается, что все предполагаемые
визуальные знаки суть семы.
Продолжая следовать Прието, можно обнаружить такие семы, которые раскладываются на
фигуры, но не знаки; т. e. они раскладываются на элементы, обладающие дифференциальным
значением и сами по себе не связанные ни с каким денотатом. При этом элементы членения — это