Так что главный день Лотереи хорошим, честным был праздником. Должны были сегодня последний шарик с цифрой в столице разыграть. А потом рандомной программой одну-единственную случайную комбинацию из всех цифр под звук курантов выдать – это самая кульминация. Выбирала программа так, что случайный номер из 45 цифр обязательно с личным номером какого-то реального человека совпадал… Всем было интересно – кто же это будет?
********
Пятое апреля Надежда, так получилось, запомнила на всю жизнь, каждую его минуточку – как будто альбом с акварельными набросками могла пролистать потом в памяти, каждый свой шаг. В юности Надя любила пейзажи рисовать, так, для души, но после смерти родителей к живописи так и не смогла вернуться. Мама всегда её детские рисунки на стенку вешала и гостям показывала… А потом больше некому любоваться было все равно.
Вот идёт она знакомой дорогой до магазина, солнце, безбрежное весеннее солнце заливает всё вокруг, тёмные очки смешно падают со лба на нос – надо же, а я про них и забыла!
Вот выбивает чек ежеутренней знакомой старушке – как всегда макарошки подешевле и мороженая рыбка для кота – «Что ж ты, деточка, опять в праздник работаешь! На вот шоколадку, бери-бери, я специально две взяла, кого из девочек ваших угощу, думаю… Вам еще до вечера тут,бери!»…
Вот полдень, сияющий за стеклянными дверями магазина апрельский полдень, со всех сторон (репродукторы, окна домов, бог весть откуда ещё) начинают бить куранты – бом… бом… бом… Она стоит за кассой – эх, жалко, телефон в сумке в подсобке, там Танька обедает, я бы тоже сейчас чаю с шоколадкой…
Вот из подсобки вихрем такого же солнечно-сияющего безумия врывается в пустой зал Танька, держа телефон, как олимпийский факел, подбегает, вопит:
- Надяяяя!... Надя!.. Проверь свои цифры! Ведь это же ты! Надежда Александровна Глинская, родилась 10 марта 2005 года, город Кострома – это же ты! Твоё фото сейчас показали в кремлевской таблице!
Вот Надя на автомате закрывает ключом кассу, ныряет в подсобку: сумка, картонка… Танька суёт свой телефон: «Да смотри же, смотри, твоё лицо, твоё имя!» Но нет, надо сверить цифры… В голове жутковатая ослепительная ясность, все 45 цифр запоминаются разом - светящийся экран – золото на красном - да, цифры совпали все.
********
Прошел месяц. Ажиотаж по поводу выборов нового президента уже поутих. Кому-то нравилось, что Главледи, как сейчас стали говорить, стала простая женщина, кассир из «Пятёрочки». Кто-то иронизировал по поводу того, что у неё ни мужа, ни детей, да и сама она серенькая какая-то. А по большому счету всем было всё равно. Не такая сейчас лёгкая жизнь была, чтоб по этому поводу долго заморачиваться.
Надежда Глинская исправно появлялась в медиа, посещала заседания правительства, встречалась на высшем уровне, говорила правильные слова – короче, всё как обычно. Сегодня, например, во всех новостях показывали, как Президент посещает Институт вирусологии и эпидемиологии, рассказывали душещипательные истории о том, как её родители погибли в ходе второй эпидемии…
Институту, в итоге, было серьезно повышено финансирование – это то, что показали всем. Не показали вот что: несколько часов о чём-то совещалась Надежда Александровна с директором института и руководителями лабораторий, и даже назначила им дополнительную встречу уже в Кремле. Начальник охраны, когда важные люди спрашивали его об этом казусе, только недоуменно пожимал плечами – да кто её знает, зачем ей это надо. Ну интересуется наукой и здравоохранением, так вот же, родители её от чего умерли? То-то и оно. И только набирал в свою службу потихонечку всё больше незаметных тренированных парней, закупал всякие оружейные приблуды поновее, следилки и прочую электронику. Ну а что, новый президент – чем не повод обновить систему безопасности, это тоже было понятно. Каждый при смене власти, даже символической, стремился финансовые потоки в свою сторону расщепить. На еще одну ступеньку приподняться. Важные люди в этом его прекрасно понимали и не мешали пока.
Матвей Сергеевич, начальник охраны, кстати сам был из Костромы родом. И что было там во вторую волну эпидемии помнил тоже. И ступенечки свои наверх видел он с кристальной ясностью, только не распространялся об этом особо. Ни к чему.