Хозяйка уже полчаса сидела за столом, изучая отчеты, а Кари с трепетом следила за выражением ее лица.
— Да не трусь ты, — оторвалась от бумаг Мария Андреевна, — все в порядке.
Кари вздохнула и улыбнулась. В сумочке хозяйки зазвенел мобильный телефон.
— Слушаю, — не отрываясь от бумаг, ровным тоном произнесла Мария Андреевна.
Но, едва узнав звонившую, резко встала и сняла очки:
— Марта?
— Да, Маша. Это началось.
Мария Андреевна медленно опустилась в кресло и прикрыла глаза.
— Когда?
— Час назад. Помнишь, что нужно делать?
— Конечно, — неохотно ответила Мария Андреевна. — Господи, столько лет прошло! Неужели снова?!..
— Уезжай.
— Сегодня же.
Мария Андреевна замолчала и махнула рукой Кари, чтобы та вышла. Девушка закрыла за собой дверь, но любопытство оказалось сильнее, и она прижалась к ней всем телом, пытаясь расслышать каждое слово…
— Ведь это — изгнание! Я никогда не смогу вернуться!
— Лучше изгнание, чем пуля…
— В тебя стреляли? Ты цела?
— Да. На всякий случай — прощай, Маша.
— Подожди! — крикнула Мария Андреевна в трубку срывающимся голосом. — Обещай мне… Знаю, что не могу просить тебя, но не просить тоже не могу. Помоги Полине!
— Я буду помогать всем им.
— Но ведь Поля самая слабенькая! Она ни на что не годится!
— Это не так, — смягчилась Марта. — Но я пригляжу за ней.
И повесила трубку.
Мария Андреевна поднялась и накинула плащ.
— Кари, — позвала она. — Я уезжаю, Кари.
Их прервал вошедший охранник:
— Мария Андреевна, у вашей машины упорно трутся два типа. Притащить?
— Нет, — покачала головой Мария Андреевна, — не нужно.
— Думаете, менты?
— Нет. Я выйду черным ходом. Ты, Саша, отвезешь меня в аэропорт на своей машине. К моей не прикасайтесь. Даже если я не вернусь никогда.
— Так сгниет ведь! — с горечью воскликнул Саша, глядя в окно на новенький «мерседес», который сам выбрал для хозяйки только на прошлой неделе.
— Лучше пусть он, чем ты, — ответила Мария Андреевна. — Едем! — Она шагнула к двери.
— Мария Андреевна, — бросилась за ней Кари, — а как же…
— Все дела на тебе. Доверенности и печати в сейфе, где ключ — знаешь.
— Но как с вами связаться?
— Я буду постоянно на связи. Электронная почта, квип. И еще, — Мария Андреевна спохватилась. — Саша, спускайся к машине, я догоню.
Когда охранник вышел, она сказала:
— Кари, если к тебе обратится за помощью женщина — ее зовут Марта, — сделай все, что она попросит. Даже если просьба покажется тебе… странной.
— Я все сделаю, — горячо пообещала Кари.
Голос ее дрогнул.
— Прощай. — Мария Андреевна порывисто обняла девушку и вышла из комнаты.
«Колыванова Мария Андреевна. Год рождения: 1945. В 1967 году окончила философский факультет Ленинградского государственного университета. В 1967–1968 годах училась в аспирантуре, числилась младшим научным сотрудником, вела семинары по научному атеизму.
В 1970 году осуждена за тунеядство и соучастие в убийстве на пятнадцать лет. Отбывала наказание в колонии строгого режима.
В 1985 году вернулась в Ленинград, работала в разных организациях гардеробщицей, вахтером, табельщицей.
В 1990 году подала в суд на начальника колонии, в которой отбывала срок. Заявление к рассмотрению принято не было, в судебном разбирательстве истице отказано.
В 1991 году зарегистрировала кооператив „Красавица" по оказанию парикмахерских услуг населению».
Марта набрала следующий номер телефона.
— Кого позвать? Гаврилову? — ответили ей сквозь шипение и треск. — Да где ж я вам ее искать стану? Откуда вы? Говорите громче! Тут такой гвалт! Из нотариальной конторы? Наследство?! Ну, тогда подождите, не вешайте трубку…
В чреве ресторана дым стоял столбом. Официантки кричали на поваров, те на помощников, а последние, глотая ругательства, резали себе пальцы, обжигались кипящим бульоном и проклинали нечаянных гостей, свалившихся сегодня на их бедную голову.
Мойщица посуды, снявшая трубку, не сразу заметила Галю, дравшую глотку у большого чана с карасями.
— А я говорю, — орала она повару Степану, — они сказали в сметане, а не уху.
— Дык сами ж сперва уху требуют, а потом…
— Выпили потом и передумали!
— А я ж чем виноват? Я ж их уже варю! — Лицо Степана налилось багровой краской.
— Да плюнь ты. Вылови и на сковороду засандаль! Сметаной потом зальешь, будет как надо!
— А может, еще выпьют, снова ухи захотят?