Тиффани не спала всю ночь, но с первыми лучами солнца ее сознание прояснилось, и она вспомнила, что Рэндольф после приема прошел в свою спальню не сразу. Есть вероятность, что он сидел у себя в кабинете и мог — только мог — оставить дверь незапертой. Тиффани тихо поднялась по лестнице и дернула дверную ручку. Та поддалась. Или Рэндольф считал ее слабовольной женщиной, которая настолько сломлена недавним поражением, что в данный момент не представляет для его планов никакой опасности, или никакого секрета не было.
На столе было множество бумаг, аккуратно разложенных на несколько стопок и связанных с делами «Корт Банка». Рэндольф был прирожденным менеджером, и одной из основ его успеха являлся превосходный выбор подчиненных, на которых он мог всегда переложить ответственность, но тем не менее он ежедневно связывался с Нью-Йорком по телеграфу. Тиффани тщательно изучила каждую стопку документов, но не нашла ни единого упоминания об алмазной индустрии, проливающего свет на планы Рэндольфа. Затем она заметила выпуск местной газеты «Даймондс Филдз Адвертайзер», лежащей на столе титульным листом внутрь. Тиффани, подняв газету, уставилась на эту страницу, и когда ее взгляд наконец зацепился за нужный абзац, она замерла. Она несколько раз внимательно перечитала абзац, прежде чем положить газету на стол. Затем Тиффани торжествующе улыбнулась. Конечно! Вот наконец решение, которое она так долго искала, — вот, что она должна делать! Это козырная карта, с которой она может побить Миранду, а заодно и нанести Рэндольфу удар.
За письменным столом у себя в спальне Тиффани составила длинную и подробную телеграмму. Она оставила послание на туалетном столике, где его могла заметить горничная, а заодно — короткую записку с инструкциями и немного наличных. Затем снова легла в постель и спокойно проспала до полудня.
Как Тиффани и ожидала, когда она проснулась, копия телеграммы со штампом даты и времени отправки уже лежала на столике рядом с постелью, вместе с ножом для разрезания бумаги и утренней почтой. Тиффани сунула телеграмму в карман своего черного, отороченного мехом халата, и, не став утруждать себя одеванием, спустилась по лестнице, зная, насколько это все может разозлить Рэндольфа. Она намеревалась вести себя как можно более вызывающе — если Рэндольф считает, что она сломлена вчерашним фиаско, он сильно ошибается! В столовой она позвонила в колокольчик.
— Шампанского! — отрывисто приказала она. — И попросите мистера Рэндольфа прийти сюда. Шампанское прибыло раньше Рэндольфа, и, когда он вошел, Тиффани в точности определила его настроение — раздражение из-за ее вызывающего поведения, подогретое желанием заставить ее корчиться в муках — именно то, что она и ожидала.
— Это что, ранний обед или завтрак с шампанским? — поинтересовался он.
— Ни то, ни другое, поскольку я не собираюсь ничего есть. — Она протянула ему бокал с шампанским, одарив при этом сияющей улыбкой. — Я не слишком хорошо себя чувствую, — это заявление входило в ее планы.
Рэндольф, ничуть не обманутый, иронически поднял бокал.
— В таком случае твое здоровье, дорогая! Но, возможно, нам следует выпить за исключительный успех твоего вчерашнего предприятия.
— Оно бы удалось, если бы не он! — Тиффани вызывающе глянула на него, лишив Рэндольфа преимущества самому затронуть в разговоре Рэйфа.
— Верно. Наш честный капитан Рэйф Деверилл… — Рэндольф медленно выговаривал каждый слог. — За исключением того, что в одном-единственном случае он оказался бесчестным… или нет?
Тиффани напряглась, но не дрогнула.
— Почему ты так говоришь?
— Ты забываешь о главном правиле моего банкирского кодекса — я сужу человека по его капиталу, его способностям и характеру. Я только раз встречал Деверилла в обществе, но даже так я способен оценить его характер. Короче, Тиффани, я бы ссудил деньги капитану Девериллу.
— Мы все способны совершать ошибки — даже ты.
— Ошибки совершаются, — согласился Рэндольф. — Остается лишь выяснить, кем. Естественно, когда его… или ее личность станет известна, можно предпринять соответствующие шаги…
Эти вечные скрытые угрозы! Тиффани знала — как хорошо она знала! — что Рэндольф способен на жестокость, но инстинктивно чувствовала, что эта сторона его натуры была предназначена только женщинам, как существам более слабым. При подобных же обстоятельствах с разъяренным мужчиной вся самоуверенность Рэндольфа лопнула бы, как проколотый воздушный шар, и потому к ним требовался более тонкий подход.