— Понимаете, что вас арестуют и сошлют на каторгу? — спросил Алфимов.
— Ошибаетесь, — высокомерно возразил Терехин. — Я уже принял яд. Но не тот, другой, мучиться больше не буду.
— А Можицкий? — поинтересовался я.
— Он тоже должен уже выпить отраву, — признался Терехин. — Мы выполнили все сполна. Если бы вы не пронюхали, я бы окончил службу, а Можицкий вышел на свободу через пару лет. Отдаю должное вашей проницательности, господа.
— Вот для чего нужен красный кулечек, — догадался Николай. — То же самое, но без мучений.
— Я восхищен, господин Алфимов! — Терехин зааплодировал.
— Смерть не страшит вас? — поинтересовался я. — Ведь вы еще молоды.
— Смерть лучше каторги, — ответил он.
Вы русский? — спросил начальник.
— Нет, — покачал головой Терехин. — Если вам интересно, то я из Португалии. Моя настоящая фамилия Мелу.
— Так это на португальском было «preto», — догадался Алфимов. — А госпожа Валенская?
— Русская, — ответил унтер-офицер. — Но подданная Португалии. Сейчас, судя по всему, уже в пути домой.
— Все это, безусловно, интересно, — произнес наконец Юрковский. — Но у нас всех дела. Господину Алфимову осталось добавить кое-что о тех двух кулечках из камеры Можицкого.
— О черном и красном, — кивнул Николай. — В оба я насыпал прекрасный травяной сбор, любезно выделенный мне Яковом Михайловичем.
Благостное выражение мгновенно сошло с лица Терехина, он нахмурил лоб, не до конца поняв услышанное.
— Можицкий, употребив содержимое красного кулечка, не только останется жив, но и успокоит свои нервы, — продолжил Алфимов. — Ему давно пора. О том, что господин Логрезе здравствует и передает мам горячий привет, надо говорить или сами догадались?
— Вы лжете от собственного бессилия! — выкрикнул Терехин. Охранники уже схватили его под руки. — Логрезе наказан! Его муки продолжаются в Аду!
— Если вам будет легче, считайте так, — пожал плечами Юрковский. — Но по указанному адресу вам все же предстоит отправиться первым. Самоубийц на небесах, сами знаете, — не жалуют.
— Но как? Как вам это удалось? — недоумевал Терехин.
— Вы не учли, что у нашего Алфимова окажется талант к разгадыванию всяких запутанных историй, — ответил начальник.
— А у нашего доктора — опыт работы с психически нездоровыми людьми, — добавил Николай. — Не повезло вашему Ордену Преданности. Бывает…
Когда унтер-офицера выводили, он громко ругался на непонятном нам португальском языке.
Через день он умер. Просто лежал утром на нарах, как будто спал.
Еще спустя несколько дней мне пришло письмо от доктора Госса. Он разузнал о симптомах отравления, консультировался со знающими людьми и пришел к выводу, что злоумышленники использовали один редкий растительный яд с Пиренеев.
То, что Алфимов высыпал когда-то из кулечков в камере Можицкого, мы сожгли вместе с остальной отравой, найденной в вещах Терехина.
— А что же Логрезе? На него больше не было покушений? — поинтересовался Капустин после окончания моей истории.
— За время моей службы не было, — ответил я.
— Наверное, он боялся выходить на свободу? — предположила Елизавета.
— А ему и не суждено, — улыбнулся я. — Пожизненное заключение.
— А Можицкий? — снова спросил Капустин. — Ему сообщили, что ничего не вышло?
— Конечно, — кивнул я. — Да он и сам все понял, когда отрава из красного кулечка не подействовала. Он даже пробовал из черного после этого. Очень расстроился. А вскоре его забрало другое ведомство, которое весьма заинтересовалось деятельностью тайного Ордена. Больше я о Можицком никогда не слыхал.
— Жалко, вообще-то, — ухмыльнулся Капустин, — что демоны не появились в крепости. Наверное, в рассказе следует слегка преувеличить. Только вот кого бы лучше первым: Окаменения или Пепла?
— Лучше оставить все, как было, Жорж, — посоветовала ему жена.
— Лизон, я вас не узнаю! — рассмеялся Капустин.
Когда мои собеседники были готовы к дальнейшему повествованию, я сообщил им, что вспомнил еще одну историю и, если с их стороны не будет возражений…
Капустин красноречиво придвинул блокнот и приготовился записывать.
Этот рассказ Жорж Капустин потом назовет так:
Ко времени тех событий прошло почти восемь лет с тех пор, как я начал свою службу в Зеленых Камнях.
В тот день был сильнейший снегопад. Снег валил с самого утра. В том году вообще выдалась на редкость снежная зима.