— А если не услышите?
— Так и буду стоять!
— Вас унесет течением!
— Пускай! — упрямо воскликнул я. — Зачем мне такая жизнь, для чего?
— Сию же минуту подойдите сюда! — потребовала она.
Я повиновался.
— Вам нравится меня мучить, Николай?
Я присел рядом, взял ее руку и прильнул к ней губами. Даже через перчатку я почувствовал сладостное тепло ее пальцев.
— Нас могут увидеть! — На этот раз Катя убрала руку не сразу.
Я вскочил, подбежал к реке и в два счета взобрался на самый громадный валун, лежащий в воде у самого берега. Катин взгляд снова выражал беспокойство, она не понимала, что я задумал на этот раз.
— Я покажу вам самые красивые места, какие здесь существуют! — воскликнул я, раскинув руки в стороны. — А еще заводь, в которой такая теплая вода, что можно купаться, словно в ванне! Я отыщу для вас еще один эдельвейс, а если пожелаете, то целый букет!
Проворно спрыгнув, я вмиг очутился рядом с девушкой.
— Закройте глаза!
— Еще одна глупость с вашей стороны — и мне придется уйти, — предупредила она, выполняя мою просьбу, но в голосе ее уже не было той уверенности.
— Можете открывать, — произнеся, не дав ей договорить.
Катя открыла глаза, и ее взору предстал играющий в лучах солнца камень, который лежал у меня на ладони.
— Что это? — восхищенно удивилась она.
— Опал. Я нашел его на днях, а один наш умелец отшлифовал его.
— У него словно пламя внутри. — Катя осматривала его, не касаясь, словно боялась обжечься.
— Вы почти правы. Это — так называемый лавовый опал. Он образуется в вулканических отложениях. Взгляните — внутри него словно замерла раскаленная лава.
— Неужели здесь когда-то извергались вулканы? — спросила она.
— Очень и очень давно. — Я взял ее за руку и вложил опал в нее. — Я дарю его вам, любовь моя.
— Нет, я не могу, что вы! — Она вознамерилась вернуть камень.
— Иначе я сию же минуту заброшу его в реку! — предупредил я. — Я не шучу.
Тон мой был убедительным, и Катя не решилась проверять.
— Мне очень хотелось бы узнать о вулканах побольше, — кротко произнесла она. — Даже представить страшно, что такое бывает на самом деле.
— О вулканической деятельности я знаю многое, если не сказать все, — признался я. — Но об этом как-нибудь в другой раз. Теперь же хочу заявить, Катя, что буду ждать вас в нашем лагере до тех пор, пока вы не придете… Молчите!
Она попыталась что-то сказать, но я приложил ладонь к ее губам. Опомнившись, я тут же отдернул руку.
— Холодная какая у вас рука, — растерянно произнесла девушка. — Словно у Смерти.
— Это от воды. Только ваше сердце способно ее отогреть, — произнеся это, я на мгновение смутился.
— Вы что-то говорили о своем лагере, — напомнила она.
— Простите. — Я разволновался. — Так вот знайте. Неважно, придете вы или нет, но я буду ждать. Если потребуется, то до скончания века.
— А что же вы будете, извиняюсь, кушать? — улыбнулась Катя. — Когда провиант закончится?
— Змей, кузнечиков, — не задумываясь, ответил я. — На горных козлов буду охотиться.
— Интересно было бы на это посмотреть.
— Сейчас умоляю вас ничего мне не отвечать, — вернул я разговор в серьезное русло. — Все станет ясно через день-другой. Помните лишь одно, что кроме вас на этом свете мне больше никто не мил.
Катя поднялась.
— Спасибо вам за все то, что я от вас услышала, — произнесла она. — От смятения чувств не знаю, что и сказать. Последую вашему совету и промолчу, Николай. Желаю вам счастья.
После этого Катя развернулась и пошла к своему лагерю. Я какое-то время смотрел ей вслед, затем тоже отправился восвояси. В мыслях царил полнейший разброд.
Едва я вышел на тропу, ведущую к лагерю, как меня окликнул по имени мужской голос:
— Николай!
Я обернулся. Из-за деревьев вышел Тимофей. Он либо ждал меня, либо шел следом. Я подождал, пока он приблизится. В руке его дымилась папироса.
— Курите? — предложил он ее мне.