— Я коммерсант. Занимаюсь поставками польской косметики, — сказал я. — Планирую открыть небольшой магазинчик.
Еще на некоторое время повисла тишина. Александр Миронович сказал:
— За бизнесом будущее, — покашлял и запил не лезущий в горло кусок винцом.
— Это да, — сказал я. — Надо теперь торговать, спрос большой.
— А образование у вас какое?
— Я физик. Изучал электричество.
Маргарита Леонидовна подтянула к себе блюдо с салатом (удивительно европейского вида), положила себе немножко и спросила:
— В каком университете?
— А это у нас на Урале, вы не знаете, — сказал я.
— А факультет? — спросил Александр Миронович хитро.
— Электрический, — ответил я машинально, и Зоя приложила руку ко лбу, а Александр Миронович заколотил ладонью по столу, стараясь унять смех.
— Так! — сказал я. — Минуточку внимания!
Я даже не знал, что буду говорить дальше, но текущее положение вещей мне явно надоело.
— Слушайте, я не очень-то умный, серьезно. И реально не образованный. Но я прочитал кучу книжек, чтобы вам понравиться, потому что я люблю вашу дочь. Правда люблю. И это единственная моя сегодня честная фраза, вы поймите, мы с ней очень разные, и это тяжело. Но я попытаюсь соответствовать вашим этим, ну, высоким запросам. И может получиться, потому что я целеустремленный и весьма упрямый. Я не буду тут себя рекламировать, я просто хочу сказать, что нам с ней очень хорошо, и что я хочу, чтобы вы это видели, знали, что рядом со мной она в безопасности. Чтобы вы знали, с кем она проводит время, кто ее молодой человек, и все такое. Это же важно для родителей, не?
Александр Миронович даже прекратил ржач, а бровь Маргариты Леонидовны вернулась в физиологичное положение. Она вдруг нахмурилась, но не зло, а как-то очень беззащитно, словно что-то припоминала. А Александр Миронович сказал:
— Ох. Слушайте, Василий, я человек взрослый, если не сказать старый, и прочувствованной речью меня не пронять, хотя спасибо. Мы рады, что вы пришли к нам и показались. И это важно для Зои. И когда я сам был еще в вашем возрасте и в вашем положении, родители Риты тоже смотрели на меня без восторга. Но давайте-ка я просто произнесу тост.
Он взял бокал в ловкие, но уже по-стариковски тонкие пальцы. В нем было столько энергии, и не верилось, что он стареет.
— Люди будут любить всегда. Буду встречаться, влюбляться, создавать новые семьи. И родители всегда будут переживать за своих детей, и это лечится только тем, чтобы почаще вспоминать себя молодыми, свое собственное смущение в таких вопросах. Давайте выпьем за то, чтобы когда-нибудь вы с Зоей так же встретили какую-нибудь юную девушку или молодого человека, и так же вспомнили сегодняшний день, как я сегодня — тот давнишний день, когда познакомился с Евгением Евграфовичем, царствие ему небесное, и Тамарой Владимировной.
Этот тост вовсе не значил, что Александр Миронович дает нам добро немедленно заделать детей, как-то чувствовалось, несмотря на его широкую, добрую улыбку, но тост был такой красивый, и в нем была надежда.
И я подумал: но вы, Александр Миронович, наверное, все-таки не подсадили свою Риту на героин.
С другой стороны, у каждого поколения свои проблемы. Отцы и дети, и все дела.
Вопль тринадцатый: За проезд передаем
В мире у всего есть своя цена, и вообще, если подумать, жизнь эта наша — сплошные рыночные отношения. Что-то ты получаешь, но всегда что-то и отдаешь, а там уж как тебя объебут — это вопрос к судьбе. А объебут всегда, это точно. В общем, все совсем как на рынке. Вот это я считаю и буду считать, и, может, потому моя жизнь сложилась именно так. Потому что я так считал.
А, может, это все бредни Антоши Герыча.
В общем, тогда у меня дома был тусич, хороший, уютный, на нас четверых: мою девушку, моего лучшего друга и его девушку. Не, я любил поотжигать в клубасе или вообще в большой компании, но такой камерный, почти интимный формат мне все равно больше нравился. С этими людьми я чувствовал себя хорошо, я всегда хотел их видеть и совсем от них не уставал. Я чувствовал себя счастливым, не только из-за героина, но и из-за того, что у меня есть вот такие вот близкие, моя Зоя, мои друзья. Мне с ними повезло, по серьезу, не всем, далеко не всем, так везет.
Мы с Зоей лежали на кровати, Антоша сидел в кресле, а Инна компактно устроилась у него на коленях. Разговорчик потихоньку угас. Я это заметил: чем больше становилась доза, тем меньше героин развязывал язык, тем меньше чувствовалась его раскованность, развязность, и сильнее становилось залипание. Это было другое, наши с ним отношения как бы вышли на новую стадию. Так бывает, когда распробуешь девку, и оказывается, что с ней прикольно делать по-другому, чем ты думал сначала, дольше, томительнее.