— Да у него прям на афише написано было, как надо ему личного водилу. Чтоб все смотрели, какой он человек серьезный, видать.
Я засмеялся.
— Ты его только не опозорь, веди себя хорошо, чтоб с тебя три шкуры не сняли.
Я взвесил одну из его сумок, сказал:
— Не надорви спину, а то работа сидячая.
— Слушай, ты можешь только за квартиру платить, — сказал Гриня. — По дружбе.
— Да не. Подумай, сколько надо. Столько и будет. Все, башка трещит, ты извини. Спать я.
Гриня еще раз крепко обнял меня, обдав запахом мыла и дешевого одеколона.
Я лег на незастеленный диван и увидел, что Гриня забрал иконы. А, может, и хорошо. Я бы сейчас этих взглядов не выдержал.
Некоторое время Гриня возился за дверью, выносил вещи на лестницу, потом я остался один. Сначала стал жалеть себя, какой, мол, одинокий я теперь человек, а потом до меня дошло, что сюда можно перевезти Лару, и мы с ней заживем.
Вот Ларе я собирался все рассказать, вообще все, без купюр, как Невзоров. Лара бы меня поняла и, может быть, простила. Хотя хуй ее знает, Вадик же Лару тоже трахал. Может, она бы обрадовалась его смерти, а может — наоборот. Тяжело думать, что человек, с которым секс был, как бы высшее проявление жизни, он умер. Что он был горячий, ха-ха, а теперь он холодный.
Вообще странно думать, что можно трахаться, а потом все равно умереть, хотя на протяжении человеческой истории все люди так и делают.
Ну, в общем, думал я о Ларе, о запахе ее, потому что прикосновения мне не вспоминались, и вообще о ней, о голосе, там, о том, что бы она сказала.
Нет, конечно, явно не:
— Все нормально, Вась, живем дальше.
Но все-таки и не:
— Да гори ты в аду, Васька!
Короче, я очень хотел ее послушать. Лара была женщина мудрая. Не умная, а именно мудрая, с каким-то чутьем волшебным на человеческую душу. И что бы она ни сказала, я знал, это меня утешит.
Вот, в общем, засыпая, думал о ней, даже вздрочнул, чтоб напряжение скинуть. И вот, все еще крепко обхватывая хуй после оргазма, я подумал, что как-то оно все не так идет в моей жизни.
Глянул в окно, на тяжкое небо, и стало мне стыдно. И подумалось, что, если Гриня иконы унес, это не значит, что на небе Бога нет, и что Бог не знает теперь, какой я мудак, что Вадика убил.
Потом, правда, решил, что Бог про все в курсах, но Вадик или кто-то, кого я даже по имени не знал — это ему не важно.
Заснул счастливый, а проснулся и дальше пиздец начался. Первым делом, конечно, я позвонил Ларе. Там никто трубку не брал, ну, и поехал я к ней прямиком. Она комнату снимала с еще двумя шмарами попроще. Одна была полненькая Ксюша, другая тощая Лиза, обеих я как-то трахал, но понравилось ли мне, вообще не помню.
Я ужасно соскучился, был радостный, влюбленный, и мне даже немножко полегчало после всего этого путешествия. Вот купил ей кольцо. Нет, знал, что замуж Лара за меня не пойдет, но все же память от Васьки, плюс в тяжелые времена всегда копейка. Долго выбирал, говорил телочке, которая в перчатках доставала мне эти колечки:
— А покрасивше можно? А еще красивше есть?
Она едва заметно, профессионально маскируя это под улыбку, кривилась, но показывала мне все новые и новые штучки. В итоге, взял я кольцо с маленьким таким бриллиантиком. Все, на что у меня бабла хватило, не шикарно, но для Лары сойдет, она, небось, и бриллиантов-то не видела никогда.
И мне так хотелось ее порадовать. Ну, это вообще правильная стратегия перед тем, как говорить, что ты убил ее знакомого.
В общем, у меня руки как у подростка дрожали. Открыла мне Лиза, я тут же заглянул через ее плечо:
— Лара здесь?
Я полюбопытствовал, заглянув в их чистую, вылизанную, как больничная палата, однушку, потом снова посмотрел на Лизу, и до меня дошло, что не так. Лиза, всегда ярко накрашенная, на каблуках выходила даже выносить мусор, над ней по этому поводу все стебались, мол, настоящая русская женщина. Так вот, сейчас эта Лиза вышла ко мне в старых джинсах, без боевого раскраса. Казалось, что у нее нет бровей, лицо выглядело нездорово, под глазами — сочные синяки, и стало видно, какая она молоденькая. Теперь я бы ей двадцати не дал.
— Ну? — сказал я. — Где Лара?
Лиза смотрела на меня, и я зачем-то стал считать карие точки в ее зеленой радужке. Грязные окна у грязной души. То есть, я так не считал, но мне это в голову пришло.
Лиза выпятила губу, глаза ее вдруг наполнились слезами.
— Эй, эй! Все нормально? Какие-то проблемы? Избили кого?
Она помотала головой. Это Лара когда-то вытащила Лизу из полного пиздеца, почти украла у какого-то поехавшего сутенера, который заставлял ее на мослах ползать перед ним и умолять ее отпиздить. Короче, там была какая-то стремная история, и я подумал, может, объявился этот мужик.