Не, не вопрос, пацаны они были ровные, хорошие, душевные даже. Я бы мог с ними подружиться, но как-то меня поднакрыло, все стало печальным и серым без Лары, опять вспоминалась Зоя, и я должен был как-то преодолевать желание написать ей, дать о себе знать.
Ну, и друг мой верный, Гриня, опять же зажил своей жизнью. И Вадика я убил, тоже паскудно вышло, и сближаться после этого с людьми было страшно. Я же уже знал про себя, что я могу схватить нож и зарезать человека, как свинью. Знал, что мне не будет жалко его, что он сопротивляется. А с этим знанием, ну, тяжеловато строить новые отношения.
Плюс к тому, я потерял смысл жизни. Ну, как-то все не так шло, не то что не по плану моему, а просто не нравилось, что получается. Вот если представить, что жизнь — это поделка, как те, которые пиздючье делает на уроке труда, то у меня какое-то уродство вышло, а назад уже не переиграешь. Не, работа хорошая, не вопрос, интересно, весело, перспективно, но как-то не выстроил я человеческих отношений с человеками. А с кем выстроил, те уже давно исчезли и след их простыл в моей жизни.
Короче, стал я думать, в чем тогда смысл моей жизни, что я тогда должен такое делать, чтобы быть счастливым, где мой Снарк, в конце концов, есть.
А вот мне всегда было интересно, кто как думает: Снарк у каждого имеется, или он на всех один? Счастье у людей вроде похоже, но ведь у каждого — свое. Сложно это.
В общем, я решил делать карьеру.
А Вселенная, как известно (лично мне — от Антоши Герыча), всегда дает нам то, чего мы больше всего хотим, надо только не проглядеть свой шанс. И вот она быстро откликнулась на мои пожелания. Я все думал, как карьеру делать: работаю, вроде, хорошо, Смелый хвалит, а дальше-то что? Всю жизнь, что ли, с автоматом бегать? Я как бы не против, но однообразно. Сам кайф-то да, но хочется же чего-то большего уже.
У братвы же все как у людей, потому что мы они и есть. Вот кризис случился, я подумал: буду смотреть в оба и ждать, может, чего выйдет, хвататься за возможности, там. Как только я это крепко решил, сразу Вселенная мне дала попробовать. Ну, и у меня тогда от этого так настроение поднялось, казалось, мы с миром играем на одной стороне, уж не знаю, против кого, но вместе.
А теперь я думаю, что всех нас эта Вселенная на хую вертела. Сплошное наебалово везде.
Ну да ладно, теперь что там за история-то вышла? Как-то, на следующий день после дела, сидел я в парчике нашем Балашихинском, сигареточку покуривал и думал о своем. Верещали детишки, проходили не по погоде легко одетые кришнаиты, и еще долго до меня доносилось их пение, бабы с колясками покачивали детишек. Я думал с девкой какой познакомиться, но что-то они все при ляльках были. Может, конечно, утро буднего дня виновато.
На небе было чахлое, жухлое солнце, готовилась холодная зима. Деревья все стояли голые, а на земле всюду этот ковер из подгнивающих листьев, пахнущий тяжело и терпко. Короче, даже как-то меня это отражало, я имею виду, внутренний мой пейзаж, и я впал в свою любимую меланхолию.
Тут рядом мужик сел, и я прихуел от этого, потому что вон лавки — сколько хочешь, а ты прешься покой мой нарушать.
Я глянул на него.
— Нерон, — сказал он, и протянул мне руку.
Для стороннего наблюдателя сцена стала бы еще более сновидной, но я мгновенно все понял. Оторопело пожал ему руку.
— Вася Автоматчик, — сказал я. — Но это-то понятно.
Про Марка Нерона я только слышал, зато много. Всякое про него говорили. Раньше, говорили, например, он был Марк Херовый, потому что жил у метро Перово. А потом стал Нерон, потому что сжег квартиру на Пречистенке с двумя шлюхами внутри. Ходили также слухи, что он, дескать, окончил три курса в МГУ, история древнего мира, как раз, а потом его за фарцу посадили.
Марк Нерон был начальник нашего начальника, а значит царь и Бог для нас всех. У него таких бригад, разного рода деятельности, был, наверное, десяток, а то и больше. Марк Нерон реально знал, чем мы все тут занимаемся. Ну, то есть, я вот был без понятия. Не, ну, в общих чертах — мы делали наркобизнес, расчищали дорогу для наших, убирали конкурентов, предателей, ну и всех на свете, кто мешал нашим торговать героином. Короче, солдаты мы были в нарковойне. Но Марк Нерон, он знал точно, для чего это все, потому что он-то как раз и был тем самым киношным наркобароном. Ух ты!
Ну, и, ясное было дело, что такого человека, как Марк Нерон, наше существование волнует исключительно в экономических терминах. От этого было немножко обидно, но, в целом, я все понимал.
И даже лестно как-то было, вот я — наркобаран, а он — наркобарон, и ему что-то там про меня интересно стало. Я даже не испугался — убивать меня, если вдруг что, пришли бы совсем другие люди.