Некоторое время я собирался с силами, язык ворочался трудно. Наконец, я сказал:
— В общем, я какой-то прям молодец.
— Не сомневаюсь, — ответил Нерон.
Короче, стал я ему рассказывать все, что было, как я это готовил, как я врал бесконечно, как все утром случилось, про бомбу, как делали ее.
— А контактик чувака подкинешь? — спросил Марк Нерон. — Подрывника, я имею в виду.
— Не, — сказал я. — Извиняй.
— Понимаю.
По ходу дела, Марк Нерон смотрел на меня со все большим любопытством. Что и как я сделал ему очень понравилось, к концу рассказа он даже восхитился моей выдержкой.
— Пиздец, — сказал он. — Нервы отличные просто.
Нервы у меня ни к черту были, на самом деле, учитывая все, но я об этом не сказал.
Марк Нерон стукнул меня по плечу.
— Далеко пойдешь, прям вижу. Все, другие времена настали, Автоматчик, забудь, что пушечным мясом был. Теперь ты человек серьезный. Уже почти.
— Уже? — спросил я.
— Почти, я же сказал. Официально мы это дело начнем пробивать с завтрашнего дня. Но для себя теперь считай, что бригадир ты.
— Нормально, — сказал я. — Из грязи в князи.
Марк Нерон теперь глядел на меня совсем по-другому. Не знаю, может, себя узнал в чем-то, а, может, просто понравилось ему, какая у меня вышла история с этим убийством. Я Нерона заинтересовал, и это я молодец. Для карьеры могущественный покровитель полезен, даже необходим. Ну, это, если я сегодня не умру. Тогда надо ж будет чем-то заниматься, ну, вот карьеру делать, к примеру.
Мне казалось, что мы едем бесконечно, нереально, невероятно долго, снегопад то усиливался, то полностью исчезал. Марк Нерон все выспрашивал у меня детали, даже самые незаметные, неважные. К примеру, очень его интересовало, где именно я ключики от машины потом бросил.
— Ну, в сортире. Типа Гриня потерял, — сказал я.
— Спорное решение. Но вообще нормально. Все остальное рискованнее было бы. Что Днестр-то тот, думаешь? Сдаст тебя?
— Да упаси Бог! — сказал я быстро. — Да и не знает он толком ничего. Про тебя точно не знает.
— Ну, — сказал Нерон. — Твоя ответственность.
И я вдруг спросил его, может, оттого, что он мне много вопросов задавал подряд, не знаю.
— А ты что, по-французски говоришь?
Марк Нерон отвел руку от руля, помотал ей, мол, так и сяк, более или менее.
— В детстве учил. Немного помню, в основном, пословицы всякие. Есть еще хорошая: аujourd'hui en fleurs, demain en pleurs. Сегодня в цветах, завтра в слезах.
— Типа "то густо, то пусто"?
— Ну, вроде того. Очень мудрые люди, не только с бабами, а вообще.
Я чуть сполз на сиденье, глядя на мелькающее в клетке лобового стекла небо.
— Только не наблюй тут смотри.
— Да не. Меня не тошнит.
Это было не совсем уж правдой, но разбираться с проблемами надо по мере их поступления.
— О тебе, — сказал я. — Много слухов ходит.
— Да уж, — сказал Марк. — Ну, я птица редкая. А вообще думаешь о тебе, что ль, слухов не будет?
— Вот ты правда образованный?
— Три курса исторического, — сказал он. — Это образованный? Сам решай.
— А что изучал?
— Античность. Вообще курсачи я по Отцам Церкви писал. Тема опасная, приходилось очень напирать на историческую ценность. До сих пор кое-что помню. Вот ты спроси меня: кто сформулировал догмат о Троице?
— Кто сформулировал догмат о Троице? — спросил я, как завороженный. Образованного человека я видел чуть ли не впервые. Нет, Юречка вообще-то тоже университеты оканчивал, но он выучился на учителя истории, и ощущения чуда, магии от его знаний я никогда не славливал.
Марк Нерон перечислил, на немецкий манер отгибая пальцы:
— Отцы Каппадокийцы. Григорий Нисский, Василий, кстати, Великий и Григорий Назианзин, младший, если что, его еще Богословом называют.
Марк Нерон засмеялся над чем-то своим, а я глянул на него со странным желанием найти какой-нибудь изъян. Я имею в виду, мир полнится историями о том, как разбойник, придя к религии, взял да и исправился, стал чуть ли не святым человеком, открыл в себе неожиданные терпение и мудрость.
Но с Марком Нероном все, по ходу дела, произошло совсем наоборот. В голове у меня не укладывалось, как человек, получивший столько знаний, в том числе и о Боге, может стать бандитом.
Наверное, в жизни такое сплошь и рядом. В жизни, в общем-то, все сплошь и рядом встречается, даже самое невероятное с нашей точки зрения. Но вот тогда я удивился.