— Там и телик есть, между прочим. Черно-белый, правда, но вполне себе показывает. Про парня нашего сегодня по новостям базарили.
— А имя мне его скажешь? — спросил я.
— Тебе его знать так же ни к чему, как и ему — твое.
Мы позавтракали, взяли пива и пошли гулять, долго бродили по тенистому лесу, слушали птиц, болтали о том, о сем. Нерон выглядел спокойным и задумчивым. Я так думаю, отдых на природе шел ему на пользу.
Я все просчитывал, когда же придет время поговорить с Марком о моей карьере. Мне нужен был правильный момент. Такой, чтобы при всем желании нельзя было облажаться. В конце концов, Марк Нерон дал мне статус, дал мне имя, а я собирался попросить у него еще больше — больше власти, больше денег, больше героина.
С другой-то стороны я был его другом, может быть, самым близким, и работал исправно, не творил хуйни, не воровал, малышей не обижал.
Ну, короче, поэтому я не мог полностью расслабиться, зато Марк Нерон казался чрезвычайно довольным жизнью.
Обратно мы возвращались немножко другой дорогой, еще издалека я увидел кирпичную, безголовую башенку церкви. Купола не было, только зияющий провал вместо него.
— Сняли, — сказал Нерон. — В революцию еще, я думаю.
Красный кирпич густо порос зеленым мхом, сквозь окна пролезал плющ. Полукружья закомар были целыми, они сильно выдавались вперед и почти не осыпались. Лопатки выступали, словно ребра у больного старика.
Это мне все Нерон объяснил: про закомары, про прясла, конхи, барабан и купол.
Почему-то я был уверен, что Бог в этой церкви еще есть, а никакого дьявола — нет. Сняли купола, сняли кресты, но когда-то ведь люди приходили сюда и молились.
— Светлое такое чувство, — сказал я. Марк Нерон задумчиво кивнул.
— Поэтому и хотел тебе показать.
За церковкой было заброшенное кладбище, его со всех сторон теснил густой лес. Марк Нерон, как мальчишка, перемахнул через покосившийся ржавый забор.
— Ты прям уверен? — спросил я. — Это не грех?
— Ничего здесь греховного нет, — сказал Марк. — Пошли.
Я подумал о призраках, а тем более о призраках пиратов. Нет, я почти на сто процентов был уверен, что ни один пират тут не захоронен, но все-таки вдруг.
Кладбище, наверное, забросили из-за переполненности, могилки стояли друг к другу тесно-тесно — косые кресты, разбитые надгробия. Большинство надписей уже давно стерлись. Кое-где было видно, что местные обитатели померли еще в девятнадцатом веке.
Над крестами часто встречались крыши, ну, знаете, треугольнички такие.
— Это зачем? — спросил я Марка. — Часто такое, особенно на старых крестах.
— Мода была. А так, может, с домом ассоциация. Хотя это не совсем правильно. Дом души рядом с Богом, а не в земле. Остатки традиционных верований, очень живучие.
Было такое спокойствие и странная, чистая тишина. Будто и птицы не пели, а, может, я не замечал их.
Я понял, что, если просить, то просить сейчас. Очень уж у Нерона было одухотворенное лицо.
Он присел на карточки перед одной из, видать, последних местных могил. Уже была фотка — черно-белая бабуля смотрела вдаль. Сколько лет, как померла она уже, и детей ее, небось, не стало давно.
Я сказал:
— Слушай, Марк, братан.
— А? — спросил он, склонив голову набок и рассматривая бабульку. Она вдруг напомнила мне Римму Ивановну.
— Я подумал: вот я бригадир, это хорошо, конечно. Мне нравится, я имею в виду, гасить уродов я бы и так ездил, и безо всякой обязанности.
— Такой у тебя характер, — задумчиво сказал Марк.
— Но все-таки надо продвигаться в карьере. Какой-то интеллектуальный должен быть труд. Да и бабла хочется больше.
Нерон посмотрел на меня, продолжай, мол.
— Слушай, я ж банчил. Я все в этом бизнесе знаю, ну, более или менее. Я хочу тебе помогать. С героином.
— Ничего-то ты не знаешь, — сказал Марк Нерон. — Но это даже хорошо. Жизнь научит.
Я почувствовал надежду, светлую и яркую.
— То есть?
— То есть, это такая профессия, где каждый день чему-то учишься.
— Да и нам с тобой вместе, опять же, будет веселее. Сам знаешь.
Нерон чуть нахмурился, потом глянул на небо.
— Дождь, да? Тебе не кажется?
Я тоже почувствовал, первые капли приземлились мне на макушку.
— Ну бля, — сказал я.
— Не матерись в святом месте.
— Так что?
Нерон встал, зачем-то отряхнул колени. Он ответил:
— Не могу тебе сейчас ничего сказать. Но я подумаю. Если будет шанс — да. Но может случиться так, что этот шанс тебе никогда не выпадет.
Только вот я знал — выпадет. Я по жизни вообще везучий.