— Думаешь, дешевле надо? Я просто первый день торгую. Сам с Урала, не знаю, как у вас в столице.
Тут даю слово эксперту, и мне, конечно, в ответ:
— Дешевле, вы что, по такой цене ничего не продадите!
И я, конечно:
— Блин, спасибо вам, так это вы мне помогли. Ну давайте вот так тогда!
Назвал опять цену, ниже в разы, и чувак, чувствуя, какая выгодная сделка ему предстоит, и ощущая себя вдобавок польщенным, для того, чтобы поддержать мой малый бизнес и чистоту своей одежды порошочек-то и берет. Ему не беда и мне радость.
Вот так полюбовно я расставался со многими своими покупателями. Им и невдомек было, что я вовсе не собирался по исходной цене ничего продавать — я ж не тупой, так не купят.
Но люди любят тупорылых, чтоб вообще не але даже, и жалеют их. А как советом подсказал, там недолго и деньгами помочь.
— Ловко ты, — сказала мне Валентина, и это был для меня лучший комплимент.
Понимаете, у меня в этой жизни еще никогда ничего не получалось, честное слово, я такой хуевый был во всем, что делал, с детства самого, а может и раньше, учитывая, что я даже родиться нормально не смог. Я херово учился, херово работал электриком, херово сообщил бате, что Юречке руку оторвало, я даже херово пытался себя убить. А здесь я раз — и стал охуенным, у меня все получалось ловко и легко, денежка текла ко мне в карман, и я ощущал, что я хорош, даже когда у Валентины закончился коньяк.
В итоге, к концу дня я замерз страшно, но распродал почти все порошки и был страшно собой доволен.
Единственной проблемой были набеги аликов, они периодически либо проявляли свое недовольство и распугивали покупателей, либо пытались что-то украсть или испортить товар, мы с одним мужиком, который торговал антифризом, их гоняли по-лютому, но алкаши возвращались все равно, с упрямством людей, которым нечего терять.
Когда торгаши потихоньку начали расходиться, Валентина сунула мне свой телефон.
— У тебя-то в общаге должен быть, в коридоре где-нибудь или у коменданта. Будут проблемы — наберешь мне, а то знаем мы, приедут покорять Москву, а потом ищи их где-нибудь в канаве.
— Да все нормально, — сказал я. — Но поищу звонило, может, есть, если что — наберу.
Она была баба мировая, таких баб уже нет и быть не может.
— Ну, бывай, — сказала Валентина и нырнула в метро, гремя духами в огромном бауле. Я попрощался с дедом-дай-сигарету, с мужиком, напарником моим по противодействию аликам, ну и всяко разно, собрал остатки своих порошков и пошел. Потом, уже отойдя метров на пять, додумался, что слышал детский плач. Вернулся, а там эта ревет. Звали ее Олечка.
— Ну что? — сказал я. — Что, деньги тебе нужны?
Спросил я почти с отчаянием — мои деньги нужны мне были для мамочки и Юречки. Но Олечка неожиданно ответила:
— Да не нужны мне деньги ваши и не предлагайте!
Еще ножкой в старом сапожке как топнет — для внушительности.
— Тогда что ревем? — спросил я деловито. — Остальные проблемы я могу решить.
— Не можете, — сказала Олечка. Из-под ее меховой шапки, завязанной под подбородком кустарно приделанными к ней лентами, торчали рыжеватые кудряшки. На носу у нее веснушек было еще больше, чем у меня, и смотрела она зелено и упрямо.
— Папа сказал, что, если я котика не продам, он его убьет! Так и сказал! Сказал: что хочешь с ним делай, но чтоб не было его тут! А его никто не берет!
— Правильно, — ответил я. — Зачем кому лишний рот в семье?
Олечка заплакала еще горше.
— Убьет! Он его убьет! Он его об стенку разобьет!
— Ну-ну, — сказал я. — Могу забрать его на передержку, а ты ищи хозяина. Договорились?
Она тут же утерла слезы и закивала.
— Договорились, — сказала она. — Я только найду хозяина и сразу его заберу. Вы же здесь еще будете?
Надо ли говорить, что больше я Олечку в жизни не видел. Вот уж кто оказался еще ловчее меня, торговка так торговка.
— Только осторожнее, — напутствовала Олечка. — Он писается везде.
— Да ладно, — сказал я. — Не он один такой в моей общаге.
И, конечно, тварь эта дрожащая (в самом прямом, не литературном смысле) обоссала меня по дороге домой.
— Весь день терпел? — спросил я у него, а он мяукнул.
Купил нам с китайцами кефира (это я удачно попал в магаз) и пошел домой. Деньги уже отправить не успел Юречке-то с мамочкой, но я ж с собой ничего не взял (кроме украшений ее), так что было ощущение, что они там не голодают.
Вернулся в общагу, дал китайцам кефиру, они обрадовались. На котенка отреагировали совершенно спокойно, как будто так и надо. Я спросил у Чжао:
— Ты как думаешь, это парень или девка?