— Так люблю. Не потому что дала, а даже в целом. Вообще как-то.
Она густо покраснела, схватила меня за руку, но не вывернулась, погладила косточку на моем запястье.
— И я, — сказала она. — Все это так ужасно романтично.
Как-то она умела перерисовывать реальность, да и весьма годно. Не смущала ее плесень в уголке потолка и сдвинутые кровати, с которых я даже не собрал китайского белья. Все ей было романтично, моей Люси в небе с бриллиантами.
— Вот бы, — сказал я. — Заглянуть в будущее и посмотреть, какие мы там. Как у нас все. Ну, там, счастливы ли мы, и все такое.
— Я хочу быть всю жизнь такой счастливой, как сейчас.
— Да не вопрос вообще. Будет у нас сладкая жизнь, как у Филлина.
— Феллини.
— Ну, да.
— Не путай, а то перед людьми стыдно.
— Да все логично, а то я думаю, как сова ебучая может фильмы снимать.
— Не смешно и не матерись, пожалуйста.
Была в ней эта старательно выдаваемая за тонкий вкус обрывочная образованность, и она мне тоже нравилась.
— Если не материться и не угорать, то я, пожалуй, знаю, чем тут заняться. Иди-ка сюда!
Она заверещала, засмеялась, и я ее поцеловал. Так кайфово было, я и думать забыл о ханке. А потом проснулся среди ночи, и мысли были только о ней, о широчке родимой, хотя теплая, ласковая Люси и спала рядом.
Любовь спасает, это да, но через раз, не очень конкретно.
Короче, вообще я думал, что Леха меня кинул, козел. Он ко мне не подходил, никто из его отбитых наглухо и обритых налысо братанов тоже не объявлялся, да и мое самочувствие потихоньку приходило в норму. Сначала я психовал, а потом даже обрадовался.
Ну, подумал я, значит не судьба. Значит, буду рассказывать внукам, что мог совершить в жизни очень опасный поворот, но как-то пронесло, как-то одно к одному так совпало, что остался честным человеком. Девкам, опять же, такой романтический флер нравится, а вот в реальное дерьмо влезать они редко ходоки.
Короче, что ни делается, подумал я, все к лучшему. Разве ж не этому жизнь учит, местами весьма жестко.
Ну и вообще, думал я, зря, что ли, переломался. А, может, я могу взять и ханку бросить? Стал я перед моей несуществующей ханкой хорохориться, мол, мне и не надо, и вообще я из такого говна только что вылез. Ну, сами понимаете, как назло, в тот самый момент, когда я себя окончательно убедил, что вся эта история мне только во благо, появляется Леха Кабульский. Это уже под вечер было, я товар снимал.
Леха сказал, что меня ждут у выхода, да ждут, помимо прочего, ровно пять минут.
— А товар? — сказал я. — Мне убрать надо!
— Ну, оставь на кого-то. Или, ну, его, сопрут, и хер с ним. Ты теперь другими вещами заниматься будешь.
И то правда. Короче, я бежать. Не, часть меня все еще думала, что опоздаю, ну и хер с ними, мне без надобности такая работа, поспешил, мол, я, не подумал. У страха глаза велики. Но была и другая часть, весьма и весьма происходящим озабоченная вообще-то.
Выбежал, людей было к вечеру уже немного, и у меня одного — такой ошалевший вид, так что серая девятка мне фарами помигала.
Сел я в тачку, сказал:
— Здрасте. Это Вася Юдин, от Лехи.
В тачке пахло бензином и освежителем таким, знаете, в форме елочки, тошнотным невероятно. Ну да! Смотрю — он же и телепается на зеркале заднего вида.
Тачка была новенькая, свеженькая, ни царапинки. А люди в ней показались мне невероятно, просто убийственно серьезными. Их было трое: бритый водила многокилограммового вида и двое попроще, все в кожанках, один в темных очках, что тупо смотрелось вечером. Рожа водителя оставалась для меня загадкой, две других были ничем не примечательны, ну рожи как рожи, не шибко красивые и не шибко страшные. У мужика, который со мной заговорил, разве что нос был чуть кривоват.
— Серега, — сказал он, крепко, словно проверяя мою силу, он пожал мне руку и широко, демонстрируя золотую фиксу, улыбнулся.
— Ну, что, — сказал он. — Готов вписаться?
— Готов, — ответил я.
— Ты не меченный?
Я аж потерялся. Ну хуй знает, как их понимать.
— Ну, в смысле?
— В ментовке был? — спросил второй, поправив темные очки. Водила хмыкнул.
— Только в дурке, — ответил я. Все трое как заржут, и я вместе с ними — ну просто на всякий случай.
— Короче, расклад такой, сейчас место есть, — сказал носатый Серега. — Место хорошее. С проживанием.
— С проживанием, серьезно? А питание есть? Полный пансион вообще?