— Я выше тебя по званию.
Голос Адгемара звучал так, словно старший воин пытался перемолоть зубами камни.
— Верно, — согласился Талос. — И почему это тебя смущает?
— Потому что в нынешней десятой роте звание ничего не значит. Чернецы ходят под Вознесенным. А над Вознесенным нет никого, кроме его гнусных богов. Все остальное не стоит его внимания. В Девятом Когте нет командира уже три месяца.
Талос вздохнул, покачав головой. Воистину легион разваливается на части.
— Я не знал.
— Я теперь в Первом Когте, — продолжил Адгемар. — Но кто возглавляет Первый Коготь? Бывший брат-сержант Седьмого? Или бывший апотекарий Первого?
— Похоже на то, что это меня волнует?
Талос опустил руку на навершие рукояти спящего в ножнах Аурума.
— Мне хватит и того, что рота продержится до конца этой войны. Командуй. Ты заслужил свое звание.
— А тебе никогда не приходило в голову, что, возможно, и ты заслужил более высокое звание, чем то, что пожаловал тебе Вознесенный?
— Нет, — солгал Талос. — Ни на секунду.
— Я вижу по глазам, что ты лжешь, брат. Ты не особо одаренный обманщик. Ты прекрасно знаешь, что должен возглавить Первый Коготь. Ты предлагаешь мне эту должность просто из уважения.
— Может быть. Но это честная ложь. У тебя есть звание. Командуй, и я пойду за тобой.
— Хватит игр. Я не желаю командовать твоим… нашим отделением. Но слушай меня внимательно. Твои действия во благо нашему легиону могут быть основаны на чистом альтруизме. Возможно, ты не думаешь о личной славе. Но для Вознесенного все выглядит иначе.
Они ждали у закрытых дверей лифта, глядя друг на друга сквозь кромешную тьму и видя все до мельчайшей черты. Талос медленно выдохнул, прежде чем ответить. Даже простое упоминание Вознесенного приводило его в бешенство.
— Это не твои слова, Адгемар. Эти разговоры о подозрениях и интригах… Не похоже на тебя. От кого пришло это предупреждение? От чьего имени ты сейчас говоришь?
Из темного коридора за их спинами раздался ответ:
— От моего.
Талос медленно развернулся, мысленно проклиная себя за то, что был слишком погружен в размышления и не услышал шагов. Несмотря на то что на новоприбывшем не было брони — только форменный мундир их легиона, — пророку следовало уловить шум его приближения.
— От моего. Адгемар говорит от моего имени.
Адгемар склонил голову в знак уважения. Так же поступил и Талос, приветствуя чемпиона Малека из Чернецов.
Ксарл и Кирион никогда не были дружны. Разговоры между ними состояли в основном из пауз. Непринужденная болтовня не числилась среди привычек Астартес, и эта черта лишь усиливалась, когда двое Астартес терпеть друг друга не могли.
Подняв болтеры на уровень груди, они обходили по кругу Зал Памяти. Двигаясь в противоположных направлениях, Кирион и Ксарл встречались дважды на полпути. Меркуций, чьи доспехи до сих пор несли знаки различия Седьмого Когтя, стоял на страже у огромной двустворчатой двери лицом к дредноуту.
Делтриан руководил сервиторами, время от времени разражаясь невнятицей машинного кода. Следуя его приказам, кибернетические слуги тщательно подготовили дредноут к полному пробуждению. В передней части машины красовался саркофаг, горделивый в своей посмертной славе. Малкарион никогда не был таким при жизни.
Когда Кирион проходил мимо Ксарла в шестой раз, он заговорил с братом по закрытому вокс-каналу:
— Ксарл.
— Лучше бы ты сказал что-то стоящее.
— Какова вероятность того, что это сработает?
— Что Малкарион проснется?
— Да.
— Я… настроен скептически.
— Я тоже.
Пауза затянулась, и через несколько минут канал автоматически закрылся. Кирион вновь активировал его движением глаза.
— Вознесенный не позволит пробудить его.
— Это не новость для меня, брат, — вздохнул Ксарл. — Для чего, ты думаешь, мы остались здесь? Конечно, Вознесенный попытается остановить ритуал. Чего я до сих пор не понимаю, так это почему. Я едва могу поверить, что мы пришли к такому окончательному падению.
— Вознесенный боится. Он опасается Талоса, но пробуждения Малкариона он боится еще больше. Ты не чувствовал того, что чувствую я.
— И не хочу чувствовать. Давай лучше не будем говорить о проникшей в тебя скверне.
— Я чувствую чужой страх. Но сам я не испытываю страха. Это… просто особенности восприятия. Как шепот в расстроенном воксе, когда ты улавливаешь только обрывки разговора.
— Ты запятнан Губительными Силами. Довольно.