— Вы хотите открыть сразу? — осторожно спросил лотерейщик.
— А что? Боитесь, что выигрыша не окажется и я вам скажу, что об этом думаю?
— Э, если бы я этого боялся! Что вы! Но некоторым нравится оттянуть ожидание, поволноваться.
Бабич вынул из конверта сложенный вдвое лист, раз вернул. В рамочке из красивых вензелей поздравительными синими буквами было написано:
СЛЕДУЮЩИЙ ВЫИГРЫШ ВАШ
— Так я и знал, — смех его получился теперь немного возбужденным. — Ничего.
— Это как сказать: ничего, — лотерейщик приподнял брови. — А волнение, ожидание удачи, это чего то стоит?
Мужичок отер губы рукавом, запел:
Бабич махнул ему рукой: не надо. Тот снова приложился к бутылке, хотя извлекать из нее было уже нечего.
— Да хотя бы развлечение, разговор, разве этого мало? — продолжал лотерейщик. — Всего за тридцать рублей, как эта книжка у вас. Которую теперь можно выбросить. А у вас даже написано: «Следующий выигрыш — ваш». Это не во всяком билете. Это дает право взять следующий со скидкой, всего за двадцать рублей.
— Ну, вы даете! — качнул головой Бабич — не без веселого восхищения. Он действительно почувствовал себя захмелевшим. — Вот это хватка! Теперь попробуете вернуть себе двадцать рублей сдачи. А если выигрыша опять не будет?
— Мне кажется, будет.
— Это почему?
— Не знаю, но мне так кажется. Я же говорю, в этой лотерее есть что-то особенное.
Бабич впервые встретился с ним взглядом. Обесцвеченная голубизна вокруг зрачков, краснота в слезящихся уголках. Почему я до сих пор слушаю этого прилипчивого жулика, подумал он, вместо того, чтобы выйти, почему делаю то, чего твердо решил не делать?
— Ладно, — сказал вслух. — Давайте еще один.
На этот раз он взял конверт, не глядя, вскрыл, вынул бумажку. Тем же шрифтом, но более крупно, там было написано:
СУПЕРВЫИГРЫШ. «СЕДЬМОЕ НЕБО»
— О-о! — восторженно протянул лотерейщик. — Я же говорил! Дайте, пожалуйста, посмотреть, у вас потом будет время. Вот оно! «Вас поздравляет международная компания «Седьмое небо»», — начал он читать вслух: — Да, это действительно повезло. Я про этот выигрыш только слышал. «Новейшие разработки, специальная аппаратура. Особо благоприятный режим». Тут, конечно, реклама, подробности узнаете не здесь. «Автоматическая самонастройка. Предельное сближение потребностей и удовлетворенности… соответствие возможностей и желаний, без ограничений во времени»… Нет, тут шрифт немного мелкий, мне без очков трудно. Надо же, без ограничений во времени! Как это может быть? Но я могу вообразить. Бессрочный грант. Все, можно считать, позади, никаких проблем. Где заработать, чем утолить голод. Не надо искать, напрягаться, вкалывать. Если есть долги, можно не думать, пусть кредиторы кусают локти — вы для них станете недосягаемы… ха-ха… «Разнообразие в современном ассортименте. Пожелания учитываются в пределах индивидуальной программы», — продолжал он читать. — Не реклама, а целая поэма.
«Неприятные ощущения фильтруются». Да. Как выразился не помню какой философ: счастье есть отсутствие несчастий. — Лотерейщик передал выигрыш Бабичу. — Мечта, особенно если ты ни с кем не связан. Как раз для вас. Еще раз поздравляю. Теперь вы только напишите по этому адресу, дальше вам все организуют. Что вы молчите? Или вы не рады?… Что с вами?
Бабич встряхнул головой. С ним что-то произошло — как будто он на мгновение незаметно заснул или отключился, был где-то не здесь и теперь вдруг вернулся. Переменилось ли освещение, по-иному ли гулким стало пространство? Прежде он не замечал, что в вагоне так душно, несмотря на открытые окна. Недавнее веселое возбуждение сменилось внезапной усталостью. Не надо было пить вторую бутылку, подумал он. Что я хотел ему ответить?.. забыл…
— Ладно, — сказал он вслух, — спасибо за билетик. Мне надо идти. Счастливо вам оставаться.
Он встал — и неожиданно пошатнулся. Лотерейщик поддержал его за локоть. Бабич отстранился: не надо, у меня все в порядке. Нет, это не пиво, подумал он. Что-то с головой. Надо будет проверить давление. Я хотел ему сказать что-то другое.
— Желаю новых удач, — с усилием вспомнил он… Нет, снова было не то.
— И вам того же, — приветливо откликнулся лотерейщик. — Хотя чего вам теперь желать?
Мужичок напротив опять дремал, придерживая рукой пустую бутылку. Бабич хотел было потормошить его за плечо, но раздумал. Проснется, когда ему надо. Шаги в пустом вагоне отзывались непонятной тревогой. Его слегка пошатывало, как будто поезд двигался. Протиснулся, держась за стенки, через гармошку перехода. Открытая дверь оказалась в конце следующего вагона. Бабич поправил на плече сумку, спустился, держась за поручни, спиной вперед на щебенку между путей.